Бледнолицый бог - [6]

— Это здесь, — сказал он и открыл одну из дверей.

Комната была крошечной: две кровати, стол с парой стульев, в углу — несколько плетеных корзин (наверное, для вещей, которые приносили с собой постояльцы) и небольшое окно, выходившее во двор. Охотник положил Дану на кровать и сделал пару шагов назад, позволяя мне приблизиться. Я сел на покрывало и положил ладонь ей на лоб, хотя уже знал, что не смогу сделать даже слабого ментального усилия. Голова кружилась, перед глазами все плыло, а часть сознания забылась глубоким сном еще у реки — до того, как мы пустились в путь.

— Дана, — позвал я и после секундного колебания наклонился к ней, подставляя шею. — Пей.

— Нет, нет… — Она попыталась поднять руку для того, чтобы меня отстранить. — Тебе нельзя…

— Пей, — повторил я, и она, послушно припав губами к шее, прокусила кожу, а потом сделала пару небольших глотков. — Вот и молодец. А теперь спи.

Дана вздохнула и закрыла глаза. Скорее всего, заснула она почти сразу же — сил у нее почти не осталось, но каким-то чудом в ней до сих пор держалась жизнь. Я вглядывался в ее лицо, пытаясь сконцентрироваться и понять, что делать дальше. Ране придется заживать самостоятельно — наихудший вариант в сложившейся ситуации, но при мне не было ни одного инструмента, а обычные человеческие иглы и нитки ничем бы не помогли.

— Тепло, — сказал я и повернулся к охотнику, который до сих пор стоял рядом. — Мне нужно одеяло. Я должен ее согреть.

Он молча кивнул, вышел и через несколько минут вернулся с двумя одеялами из верблюжьей шерсти в руках.

— Оставь нас наедине, — попросил я.

— Сможешь найти меня внизу, — коротко ответил охотник и испарился.

Я завернул Дану в одеяла, лег рядом и прижал ее к себе. Большой белый кот вошел в приоткрытую дверь, некоторое время недоуменно смотрел на нас, а потом прошествовал к тонкому ковру и, свернувшись на нем калачиком, зажмурил ярко-голубые глаза. Говорили, что животные, как и люди с печатью Лилит, отличают темных существ от светлых, но этого, похоже, наша с Даной природа не особо заботила — вскоре он уже мирно сопел.

На самом деле, обращенные темные существа не спят — они впадают в состояние, похожее на глубокий обморок. Сознание полностью отделяется от физической оболочки, и это позволяет восстановить силы. Пострадавшим или больным существам в моменты пробуждения дают лечебные порошки или настои из трав, и тогда здоровье возвращается к ним за считаные часы. Единственным лекарством, которое я сейчас мог дать Дане, была моя кровь, которой я потерял слишком много: достаточно еще одной капли — и я усну. Но уж лучше дать еще и потом умереть — только не оставлять ее без надежды. В конце-то концов, каждый из нас знал, на что шел, когда приносил клятву верности Ордену. Когда ты с завидной регулярностью охотишься на вампиров, разгуливающих под солнцем и уже давно не пьющих кровь, приходится признать — это не самое безопасное из занятий.

При воспоминании о Незнакомце меня охватило уже испытанное сегодня чувство — бессильная ярость. Впрочем, оно быстро сменилось другим — недоумением. Я раз за разом прокручивал в голове картину нашего поединка и не мог понять, что произошло. Незнакомец оказался быстрее — это вполне объяснимо, в этом молодые каратели вампирам всегда проигрывают. Но как он умудрился меня ударить? Я потерял концентрацию? Нет. Все было под контролем. Такую ошибку может допустить новичок — но только не тот, у кого на счету не один десяток голов.

Он применял магию? Нет. А если так, каким образом он улучил момент и ударил Дану? И, что еще важнее — как кинжалвернулся к нему? Оружие не было заговорено — это я знал совершенно точно, как и то, что только храмовое серебро, над которым произнесли нужное заклинание, возвращается к руке владельца. Загадка. Незнакомцы научились пользоваться нашим же оружием, которое каким-то странным образом попало к ним в руки?..

Солнце за окном проделывало свой привычный путь — опускалось к горизонту. У меня затекла спина, и я сел, положив под голову Даны свою подушку. Как же долго она будет спать?.. Еще немного — и настанет ночь, под такой защитой Незнакомец вполне может наведаться в деревню и перекусить. А потом уйдет, запутает следы — и мы не найдем его и через десять лет. В лучшем случае. А в худшем — придет сюда.

— Как же так? — вдруг заговорила Дана. Она приоткрыла глаза и смотрела куда-то вдаль, но вряд ли видела что-нибудь — помимо образов в своей голове, пожалуй. — Ведь это Сайлс, мы охотились, спали рядом у костра… Он сошел с ума! Он покусал почти всех… покусал и Весту, и меня… мне пришлось его убить! Как же так, отец? Разве мы не одной крови? Изначально мы все вампиры, какое они имеют право нас убивать?!

Имя «Сайлс» я слышал впервые, но догадаться о том, кто это, было несложно. Еще одно имя из длинного списка жертв молодых карателей в период Великой Реформы. Я снова обнял Дану.

— Ведь Сайлс больше не придет, правда? — спросила она. — Он пытался укусить Весту за лицо… он чуть было ее не убил!

— Сайлс не придет, он больше не укусит ни тебя, ни Весту, ни остальных. Ты в безопасности.

Дана подняла глаза, и на секунду мне показалось, что взгляд ее прояснился.