Бледнолицая ложь. Как я помогал отцу в его преступлениях - [23]

Мы делали то же самое с маминым кошельком, положив его на углу улиц в паре кварталов от нашего дома. Сэм тянул за леску, когда машина останавливалась, и пассажир пытался поднять кошелек. Но мы не собирались ничего красть. Вместо этого я кидался в них яйцами и воздушными шарами с водой. Идеальным считалось попадание прямо в лицо. Прежде чем люди понимали, что произошло, мы успевали сбежать.

Мы бросались шарами с водой и яйцами в машины, проезжавшие по бульвару Ломас. Надо было пристреляться, чтобы точно попадать в ветровое стекло, но я быстро этому научился.

Мама говорила, что не может понять, почему яйца в холодильнике быстро кончаются. Она не помнит, чтобы использовала так много.

Глава 10

Я зашел в дом, закончив развозить газеты, и обратил внимание, что внутри необычно тихо, даже как-то умиротворенно. Утреннее солнце заливало гостиную и все те красивые вещи, которые папа купил, когда мы только переехали, — красный диван, два коричневых бархатных кресла, деревянный кофейный столик и новый табурет перед фортепьяно. Новый черно-белый телевизор «Зенит» стоял в нашей игровой.

Но в последнее время папа ничего не покупал. Никакой стиральной и сушильной машины для мамы. По его словам, он продавал не так много страховок, как рассчитывал, но это должно было скоро измениться.

Стоя в дверях, я уловил в гостиной какой-то шорох. Мама присела на корточки у края ковра, лицом ко мне, все еще в ночной рубашке. Она отогнула угол ковра с толстой коричневой подкладкой и заталкивала под него какие-то бумаги. Я заметил на них знакомый логотип «Вудмен-страхование».

Я застыл на месте, не в силах вымолвить ни слова. Так вот почему ковер странно бугрился под диваном и по краям! Но зачем она прятала отцовские бумаги? Он же не получит денег, если вовремя не доставит их клиентам. Она должна была понимать, что очень скоро все откроется.

Внезапно волосы у меня на голове встали дыбом.

Отец подходил ко мне со спины.

Остановившись за мной, он смотрел, как мама прячет бумаги под ковер и потом разглаживает его. Сердце колотилось у меня в груди. На этот раз ей точно сильно достанется. Я хотел крикнуть ей «беги!», но потерял дар речи.

Отец осторожно поставил на пол свой «дипломат», снял спортивную куртку и ослабил галстук. Он продолжал смотреть на маму, и глаза у него раздувались, как воздушные шарики. Наконец она почувствовала наше присутствие и разогнулась — волосы, спутанные после сна, закрывали ей лицо. Мамины губы задрожали.

— Черт тебя побери, Тельма-Лу, гребаная сука! — загремел отцовский голос на весь дом. — Ты хоть понимаешь, что натворила?

Стены затряслись, когда он прошел в гостиную и поднял за углы ковер, под которым валялись десятки конвертов с логотипами «Вудмен».

Отец не мог себе позволить нанять секретаршу, поэтому поручил маме заниматься счетами и отправлять клиентам договоры по почте. Зачем только он ей доверился? И зачем она так его подвела? Разве клиенты не начинали жаловаться, когда не получали свои страховки?

Услышав отцовские крики, Лонни, Сэм и Салли тоже выглянули в прихожую, но я покачал головой и сделал им знак спрятаться. Лонни остановилась в дверях, подхватила Салли на руки и затащила обратно в комнату. Сэм скрылся в игровой. Мне бы следовало присоединиться к ним, но мои ноги будто приросли к полу. Отец разрывал конверты, в которых лежали письма, счета и договоры — каждый со все большей яростью. Некоторые он зачитывал вслух, включая проставленные даты.

— Я хотела, чтобы ты потерял работу, иначе ты бы ушел от меня, — всхлипывала мама, и слезы текли у нее по лицу. — Когда Боб был здесь, он видел тебя в мотеле с женщиной в короткой юбке. Ты ее поцеловал и сказал «я тебя люблю». Боб это слышал!

Отец остановился и пронзил ее взглядом.

— Твой братец еще глупей тебя, если такое вообще возможно. Он бесполезный, ленивый, бездарный пьяница и сукин сын! Он стащил мои деньги и даже кое-что из одежды. Если он еще хоть раз у нас покажется, я его убью!

Я ждал, что кулак отца вот-вот полетит маме в лицо, но она не дала ему такой возможности. Взвизгнув, она бросилась в спальню и захлопнула за собой дверь. Отец продолжал читать почту, меряя гостиную шагами, а мама рыдала в спальне так, что слышали мы все. Я побежал к себе в комнату и попытался читать, но у меня тряслись руки. Наконец папа сел в машину и куда-то уехал.

Несколько часов спустя, когда мы уже спали, он ворвался в дом, сыпля проклятиями. Мы вчетвером вышли к нему в гостиную, но отец смотрел в одну точку и орал так, будто нас там не было:

— Эта сука рушит мне жизнь! Она совсем выжила из ума. Я не могу дальше с ней жить. Мне надо от нее избавиться!

— Пойдем, — шепнула мне Лонни, делая знак следовать за ней. Она взяла Салли за руку, и мы пошли к ним в комнату. Лонни села на кровать рядом с Салли, а мы с Сэмом растянулись на полу.

— Маме долго тут не продержаться, — сказала Лонни. Она говорила как взрослая, а не как двенадцатилетний ребенок. — Отец сказал, что какое-то время мне придется побыть мамой для вас. Если мы, все четверо, согласимся уехать с ним, он нас заберет, а маму оставит. Ее лишат родительских прав, потому что она сумасшедшая. И отправят в психиатрическую больницу.