Бледно-серая шкура виновного - [50]

.

Симпатичный седой розовый старый джентльмен пришпилит медаль прямо к голой груди, как рекомендует Джо Хеллер[28], а скрипка будет наигрывать: «Дружба, только дружба…"

Церемониальный поцелуй в незапятнанную крепкую мужскую щеку и…

Порыв ветра поднял ворот рубашки, взъерошил матерчатую обивку на поручнях верхней палубы. Прикосновение к шее воротника было прикосновением пряди рыжих волос Пусс, хлопанье ткани — ее резким смешком, и меня без предупреждения пронзила такая тоска по ней, что живот словно проткнули длинными ножами, а в глазах защипало.

Никогда ничего не делаешь без причины, никогда не воздерживаешься от поступка без причины. Иногда просто проходит больше времени, прежде чем причина вынырнет из глубины и всплывет на поверхность прямо перед глазами.

Я выбил трубку, пошел вниз. Значит, это не был добродетельный отказ или надменное высокомерное неодобрение. Это был моногамный инстинкт, основанный на древней мудрости сердца. Пусс всю себя сделала щедрым даром, не просто отдавая тело и насыщая физическое желание. Искусные эротические таланты Мэри Смит не имеют значения, ощущения не заменят личность, которую она предложить не могла, не хотела, а может быть, если бы и захотела, то не смогла.

Я точно знал, как все было бы с Мэри Смит, потому что потерял Пусс слишком недавно и слишком трагично. Потайные достоинства Мэри Смит попросту говорили бы мне, что формы не те, и размеры не те, и фактура не та, и горло издает не те звуки, она не так обнимает, берет не тот темп, не то, не то… Поэтому все обернулось бы с ней обманутыми воспоминаниями и досадой, а закончилось раздражением от прикосновения к ней, страшной злостью от близости с ней.

Пусс была слишком недавно.

Улегшись в постель, погрузившись в вспоминания, я наткнулся на тот же старый парадокс: если Пусс полностью отдавала себя, открывая все девичьи ящички души и сердца, как она могла уйти? Почему она ушла?

Что-то знобящее шевельнулось в сознании и улетучилось, нераспознанное, как и прежде.

На протяжении всех этих месяцев один ящичек оставался запертым.

Но хотя бы теперь прекратились пустые фантазии о садике удовольствий в желтом наряде из Токио.

Значит, Трев, в отличие от полигамной Мэри, моногамен.

Пока. Не выйдет ничего хорошего, пока рыжая не забудется. Она будет тянуть меня назад. А когда придет время новых ожиданий и подвернется шанс, не стоит рисковать, тратя его на Мэри Смит, которая превратит это в нечто вроде трудовой терапии.

Глава 11

В субботу до полудня мне пришлось пятнадцать минут рыться в хранилищах, прежде чем отыскалось приспособление под названием «Электронное алиби Макги». Две севшие батарейки пришлось заменить новыми и проверить. Некогда это был дверной звонок, но я вытащил язычок колокольчика, поставив вместо него железку с нужным тембром и резонансом.

Установил и завел свой любимый прибор, водрузил на стол, чтобы слушать, прижав к уху трубку, держа микрофон на предварительно определенном и выверенном расстоянии. Она ответила всего через два гудка, но этого было достаточно для выяснения продолжительности звонков и интервалов меж ними.

— Милый? — сказала она: как раз стукнул обещанный полдень.

Я, нажав кнопку, включил прибор, который продолжает назойливо гудеть при снятой трубке.

Между двумя первыми фальшивыми гудками донесся ее голос:

— ..черт… — В следующей паузе:

— Вот дерьмо… — Раздался стук, она заколотила по рычажку. — ..кин сын…

Я сымитировал восемь гудков, чтобы всего было десять, как учат в справочниках, и отключился.

Бедный парень звонит точно вовремя, весь взмыленный, а ее нету дома. Прекрасно. Он думает, вдруг у нее часы отстают, или выскочила за газетой, за хлебом, еще за чем-нибудь. Через пять минут новая попытка опять — ответ — яростные, огорченные, беспомощные гудки — и на сей раз отчаянный вопль:

— А, будь ты проклят ко всем чертям! Потеряв шанс, парень звонит в офис. Я позвонил сразу, пока она об этом не догадалась, и приглушенный голос сказал:

— Три один два один.

— Будьте добры, Мэри Смит. Добавочный шестьдесят шесть.

— Мисс Смит сегодня нет, сэр.

— А… Если она позвонит, передайте, пожалуйста, что с ней пытался связаться мистер Макги. Я позвоню ей домой в три часа.

— Не дадите ли номер, по которому можно вас отыскать, сэр?

— Нет, я здесь долго не задержусь. Спасибо. Итак, она знает, что номер у меня записан правильно, ибо я ей уже звонил. Звонок своего телефона я выключил, но сам мог пользоваться аппаратом. Попробовал в половине первого. Она сняла трубку после второго гудка. В час было занято, на что и я надеялся. Это хорошо. Через несколько минут дозвонился. Она схватила трубку после первого гудка.

— Алло?

Ту-у-у-у! Отчаянный вопль. Грохот брошенной трубки.

Время от времени песик Снупи[29] усмехается виновато и злобно. Мне это не удалось.

Мы с Мейером обсуждали в салоне последние детали, и я вдруг сообразил, что уже ровно три. Некогда было готовить его к «Электронному алиби». Прежде чем Мэри бросила трубку, я услышал сдавленное рыдание. Вернулся в кресло под пристальным взглядом Мейера.

— Иногда ты меня беспокоишь, Тревис. В связи с ходом твоей мысли.