Блатные и уличные песни - [15]

Подошла ты к вагону, но уже было поздно —

Поезд тронулся с места. Север был впереди.

Ты бежала по шпалам, обливаясь слезами,

И, споткнувшись, упала на вагонном пути.

В Заполярье далеком я свой срок отбываю

И тебя, дорогую, вспоминаю всегда.

Пусть усталые годы пролетят без возврата,

Как из рек вытекает весною вода.

Помню двор, занесенный белым снегом пушистым,

Ты стояла у дверцы голубого такси.

У тебя на ресницах серебрились снежинки,

Взгляд усталый, но нежный, говорил о любви.

ПЕЙ ШАМПАНСКОЕ

Что так низко склонилась твоя голова,

Может, юность тебе еще снится.

Пей шампанское, друг, еще ночь впереди

Да и некуда нам торопиться.

Так давай посидим за дубовым столом,

Пусть пурга за окном вечно стонет.

Не горюй, милый друг, не грусти о былом,

А былое в груди не утонет.

Не смотри на меня, я простой человек,

Ни родных у меня, ни знакомых.

А заглянем в трущобу минувших времен —

Сколько дней там коварных бывало.

Знать и ты, друг, немало горя видал,

Если плачешь, вино наливая.

Вот послушай-ка, друг, все, что я испытал

В этой жизни проклятой, страдая.

Я родился на Волге в семье рыбака,

От семьи той следов не осталось.

Только мать беспредельно любила меня,

Но судьба мне ни к черту досталась.

Не взлюбил я в ту пору крестьянскую жизнь —

Ни косить, ни пахать, ни портняжить,

А с веселой толпой, под названьем «шпана»,

Убежал я по Волге бродяжить.

Вот и Волга-река, загудел пароход,

Мы там с братвой собирались.

И шампанское жгучее лилось вокруг,

С проститутками мы развлекались.

Верны мы были друг другу тогда,

На разбои ходили мы смело.

И однажды меня пригласили

На богатое, доходное дело.

И опять загуляла, запела братва,

Пела скрипка, баян и гитары.

Сколько баб молодых было тогда

В этот вечер хмельного угара.

Пела скрипка приволжский веселый мотив,

И баян с переливами лился.

Я не помню, друзья, как в тот вечер тогда

В молодую девчонку влюбился.

Ох и девка была! Словно розы цветок,

Словно в сказке ночная фиалка.

За один поцелуй я б полжизни отдал,

А за ласки и жизни не жалко.

Чтоб красивых любить — надо деньги иметь,

Я над этим задумался крепко.

И решил я тогда день и ночь воровать,

Чтоб с тобой, моя крошка, остаться.

День и ночь воровал, как царицу одел,

Бросал деньги направо, налево.

И в одну из ночей я так крепко сгорел,

И в ту ночь началась моя драма.

Коль случилась беда — открывай ворота!

Крикнул ей: «До свиданья, красотка!»

Здравствуй, камера-мать и старушка-тюрьма!

Здравствуй, цемент, замок и решетка!

Трудно было сидеть мне в Казанской тюрьме,

Сквозь решетку на волю взирая.

Только солнце одно улыбалося мне,

Мою душу младую терзая.

Разрывалась душа и болит голова:

Где она? Иль к другому прильнула?

Два раза передачку в тюрьму принесла,

А потом, как в воде утонула.

И решил я тогда: все равно отомщу

Я за эту большую обиду.

И про эти я дни никому не скажу,

Пускай сердце мое только знает.

Отсидел я тогда пять лет, не шутку, сказать.

Ну так что ж, не вернешь эти годы.

Вот опять выхожу на веселый простор

Долгожданной, веселой свободы.

Снова Волга-река, загудел пароход.

«Вылезай!» — мне сказали матросы.

И мне с детства знаком небосвод голубой.

Я увидел своими глазами.

Я искал ее ночью и днем

У того, кто идет иль едет.

Только сторож подсказал мне их дом,

Говорит: «Это наши соседи».

Утром встал с переполненной злобой в душе,

Выпил водки, чтоб слушались нервы.

Открываю калитку и вижу ее:

Подбоченясь стоит на пороге.

Вот она предо мною — тот же блеск в глазах,

В халате нарядном китайского шелка.

Только вместо гитары у нее на руках

Я увидел грудного младенца.

Не стерпела во мне тут жиганская кровь,

Вынул нож и всадил его словно в тесто.

Чтоб не слышать мне плача дитя,

Я быстрее ушел с того места.

Оттого и склонилась моя голова,

Оттого и ненастья мне снятся…

Пей шампанское, друг, уже ночка прошла.

Вот сейчас нам пора расставаться.

Пей шампанское, друг, уже ночка прошла.

Вот сейчас нам пора похмеляться.

НОЧЬ ОПУСТИЛАСЬ

Ночь опустилась над зоной,

Потухли в бараках огни,

А юноша тихо считает

Беды своей тяжкие дни.

Их много… Десяток годочков,

И надо считать да считать,

А хватит ли силы дождаться,

Чтоб снова обнять свою мать?

Девчонка, конечно, забудет,

Ведь что ей какой-то уркач?

В ночной тишине раздается

Утробный со всхлипами плач.

ЗАВЕТ

Не под звон гитары семиструнной,

А под крик тюремных сторожей

За решеткой толстой и чугунной

Встретился я с маменькой твоей.

Кем я был — тебе неинтересно,

В жизни ведь немало всех дорог,

Но по самой грязной и нечестной

Я пошел на воле, мой сынок.

А пока ты, сын, еще в проекте

И когда народишься на свет,

Может быть, умру я на проспекте,

А тебе оставлю свой завет.

Придержись за школьную скамейку,

Изучи шуршание страниц

И не льстись на легкую копейку,

Избегай накрашенных девиц.

А, бывало, урку обыграешь,

Урку же такого, как и сам,

А потом червонцы собираешь,

Едешь с проституткой в ресторан.

За дешево купленные деньги

Ты в ее объятиях уснешь,

А на утро рано-рано встанешь —

Денег нет, и воровать пойдешь.

Вот тогда ты вспомнишь про Танюшу,

Как ее ты нежно обнимал.

С горя ставил даму сто по кушу

И во цвет по новой проиграл.

На прощанье я скажу вам, урки:

Даму вы не ставьте никогда,

Вас на воле часто губят мурки,

Пять по кушу ставьте короля.

ИСПОВЕДЬ

Сейчас вам случай расскажу,