Благотворительный бал - [7]
Он вернулся в комнату, девушка — за ним, кутаясь в простыню и все еще продолжая петь, но уже неуверенным и затихающим голосом, доходящим до шепота.
Виктор рухнул в кресло. Зажав голову руками, сквозь раздвинутые пальцы устремил на девушку злой взгляд.
Виктор. Хватит! Не надо! Умоляю…
Ширли чуть не плачет. Стоит жалкая, несчастная. Рушатся все ее надежды. Бывшему режиссеру жаль ее. Но он раздражен и пытается выпроводить ее.
Виктор. Послушай, детка… Хочешь моего совета?
Ширли. Что? Не гожусь? Совсем? Ни капельки?
Виктор. Ну, еще слез не хватало. Боже, как тебе объяснить?..
Ширли. Не выгоняйте меня… Попробуйте еще. Я так волнуюсь и от этого сама себе противна. Я возьму себя в руки. Я сосредоточусь… Ну, что мне вам еще показать?
Виктор (устало). А что ты можешь показать? Ладно, сделай последнюю попытку. Задача такая. Дуй любой текст, что в голову взбредет, но держись темы, которую я тебе задам. Так вот, милая, представь: ты хочешь сниматься в кино, стать актрисой. Важнее цели у тебя в жизни нет. Только эта. И если ты к ней не про— бьешься, то… лучше и не жить… Правильно я тебя понял?
Ширли с готовностью кивнула.
Виктор. Ты знаешь, что без поддержки какого-нибудь кинодеятеля шансов пробиться на экран почти нет. И вдруг тебе улыбнулась Фортуна. Ты вышла на того, кого так долго искала. Но он ли это? А может быть, тебе попался мошенник, старый козел, которому захотелось свежего мяса? Твоего тела. И он наврал тебе с три короба, чтобы голову вскружить. Тебе хочется ему верить… Мучительно хочется. Но ты ведь не глупа, милая моя. Тебе ясно, что все это липа. Тебе ясны его намерения. А ты идешь… как в пасть к тигру потому, что тебе кажется: а вдруг ты ошибаешься, и он действительно тот, за кого себя выдает, и откроет тебе заветную дверь… в сказку. Один шанс, один процент надежды. Вот и изобрази это, сыграй со мной, ничтожеством… обманывающим тебя.
Ширли. Я все поняла. Значит, вы и есть тот злодей, кому я доверилась. Вернее, я должна вообразить, что вы — это он.
Виктор. Да, пожалуй. Вот вообрази на минуточку такое и закати монолог мне, негодяю… в которого ты все же хоть чуточку, но веришь.
Ширли. А вы не обидетесь? Что бы я ни сказала? Конечно, я буду говорить это не вам, а ему…
Виктор. Негодяю… Давай, милая, все начистоту.
Ширли. Хорошо.
Она закрыла глаза и застыла перед ним, прижав ладонями к груди простыню. Ее лицо менялось на глазах. Она входила в образ. И заговорила. С такой страстью! С такой неподдельной искренностью! Протянула в отчаянии к нему руки. Простыня упала на пол, но она даже не заметила, что стоит обнаженная перед ним. Все захлестнул темперамент.
Мы не слышим ее слов, только видим, как она преображается с каждой секундой. Мимика, жесты, сияние глаз… На наших глазах рождается яркая, талантливая актриса.
Виктор сначала лишь косился на нее сквозь раздвинутые пальцы, зажавшие лицо. Потом отнял руку. Затем выпрямился в кресле. Его измученный зубной болью взгляд прояснился. От потрясения талантом Ширли у него прошла боль и исчезла опухоль. Глаза засветились восторгом. Наполнились слезами. Он преобразился, как армейский конь при звуках боевой трубы. И, позабыв обо всем на свете, рухнул на колени перед Ширли, обняв ее ноги, прижался лицом к ее телу и зарыдал.
Ширли умолкла. Ее ладони лежали на его сотрясающихся от рыданий плечах. Слезы побежали по ее щекам. Слезы облегчения, светлые слезы радости и победы. Она тоже опустилась на колени и, обняв его голову, плача и смеясь, стала осыпать его поцелуями.
Они лежат в постели. Оба нагие. Укрытые одной простыней.
Он усталый, но умиротворенный. Она свежа, словно не было бессонной ночи. Ласкает его. Водит пальчиком по его лбу и носу. Целует мелкими детскими поцелуями в подбородок, в уши, в глаза. Его магнитофон — на стуле, рядом с кроватью. Оттуда льется, тоскуя, русская песня «На маленьком плоту». Он переводит ей текст на английский язык. Она пытается подпевать певцу, смешно коверкая русские слова.
Потом она стоит у окна. Внизу — утренний Манхэттен.
Виктор. Ну, все! Тебе пора. Надо хоть пару часиков вздремнуть. Ровно в полдень я за тобой заезжаю.
Ширли. Сейчас, сейчас, милый. Пока совсем не рассвело, улизну отсюда незаметно. Значит, ты мне звонишь в полдень.
Виктор. Оставь телефон.
Она записывает на клочке бумаги номер своего телефона. И, одевшись, долго прощается с ним. Смеясь и дурачась. Затем на цыпочках покидает комнату, прихватив со стола гроздь винограда и с наслаждением жуя.
Виктор остался один. В постели. И лицо его увядает, приобретая озабоченный печальный вид. Он подходит к окну— Смотрит на просыпающийся Манхэттен. В глубоких ущельях меж небоскребами сгущаются потоки крошечных автомобилей.
Он одевается в свою одежду, в которой приехал в Нью-Йорк: клетчатая рубашка, потертые джинсы, кроссовки. Старый, усталый, неимущий. Повязывает на шее, глядясь в зеркало, фуляровый платок, единственную кокетливую деталь своего затрапезного гардероба.
Складывает на кровати свой вечерний, взятый напрокат, костюм.
Складывает на груди рукава, как руки покойника. Галстук-бабочку расправляет на воротнике рубашки. К концам штанин поставил торчмя ботинки, И на кровати остался покойник. Только без головы.
Повесть Эфраима Севелы «Мужской разговор в русской бане» — своего рода новый «Декамерон» — по праву считается одним из самых известных произведений автора. В основе сюжета: трое высокопоставленных и неплохо поживших друзей, Астахов, Зуев и Лунин, встречаются на отдыхе в правительственном санатории. Они затворяются в комфортной баньке на территории санатория и под воздействием банных и винных паров, шалея от собственной откровенности, принимаются рассказывать друг другу о женщинах из своей жизни..
«Эфраим Севела обладает свежим, подлинным талантом и поразительным даром высекать искры юмора из самых страшных и трагических событий, которые ему удалось пережить…»Ирвин ШоуО чем бы ни писал Севела, – о маленьком городе его детства или об огромной Америке его зрелых лет, – его творчество всегда пропитано сладостью русского березового сока, настоенного на стыдливой горечи еврейской слезы.
Инвалидная улица отличалась еще вот чем. Все евреи на ней имели светлые волосы, ну в худшем случае, русые, а у детей, когда они рождались, волосы были белые, как молоко. Но, как говорится, нет правила без исключения. Ведь для того и существует правило, чтобы было исключение. У нас очень редко, но все же попадались черноволосые. Ну, как, скажем, мой дядя Симха Кавалерчик. Но вы сразу догадались. Значит, это чужой человек, пришлый, волею судеб попавший на нашу улицу.Даже русский поп Василий, который жил у нас до своего расстрела, был, как рассказывают, огненно-рыжий и не нарушал общего цвета улицы.
Повесть «Мама» представляет в развернутом виде «Историю о том, как сын искал свою маму...» из повести «Мраморные ступени», являясь в некотором роде ее продолжением.
Зуб мудрости – удивительная повесть Эфраима Севелы, действие которой разворачивается в своего рода пространственном коридоре, соединяющем Москву и Нью-Йорк. Героиня повести, тринадцатилетняя Оля, была вынуждена вместе с семьей покинуть СССР и теперь, будучи уже в США, делится с нами размышлениями о жизни, поверяя свои самые сокровенные переживания. Мудрость и искренность героини, ее обостренное чувство справедливости и, конечно, умение подмечать забавное – все это придает особую занимательность повествованию, трансформируя личную историю еврейской девочки в дискурс судеб целого ряда поколений и тем самым выводя ее на общечеловеческий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.