Благословенная любовь - [60]

Дэни верила в него больше, чем он сам. Брэнд привлек ее к себе. Его напряжение постепенно спадало. Их ребенок повернулся, ткнув его в живот. Довольный, он сплел руки на большом животе Дэни и погрузился в сон.

В субботу Брэнд должен был ехать в свою фирму, но, не желая, чтобы Дэни одна везла Дэйва в загородный клуб на ленч и встречалась там с приятельницами его матери, отложил все дела и поехал с ней.

Подъехав к клубу, который основал один из его давно умерших предков, он оставил свою машину седому чернокожему служителю и проводил жену с сыном в столовую.

— Мне страшно.

— Спокойно, Дэйв, — прошептала Дэни, положив руку на плечо сына.

Ее голос дрожал, что волновало Брэнда сильнее, чем страх сына. Казалось, что пышно обставленный загородный клуб скопирован с какого-нибудь английского замка, с его огромным камином и мерцающими в отсветах огня темными деревянными стенами. По правде говоря, все это выглядело довольно мрачно.

Брэнд с улыбкой сжал руку Дэни:

— Все будет в порядке, дорогая.

Они последовали за сутулым официантом к столику у камина, где их уже ждали его мать, Мардж Шеридан и несколько их подруг. Брэнду захотелось сбежать отсюда, но он вовремя напомнил себе, что он уже не мальчик. Держа руку на худеньком плече сына, он остановился около стола.

— Мама, — кивнул Брэнд. Он усадил сына между своей матерью и Дэни, а сам расположился напротив них и представил жену и Дэйва присутствующим.

Дэни было очень неуютно в этом обществе. Так же как и Брэнду. Через пятнадцать минут он почувствовал себя так, будто его мать и ее подружки пронзили его булавкой, положили под микроскоп и изучают каждую его клеточку.

— Что?

— Брэндон, твои мысли где-то далеко отсюда, — сварливо проговорила его мать.

Не очень далеко. Брэнд виновато взглянул на Дэни, а затем повернулся к матери:

— Извини, мама.

— Я спросила, когда вы ожидаете появления ребенка? — повторила вопрос Мардж Шеридан.

Брэнд заметил уже не в первый раз, что глаза его бывшей тещи начинают гореть ярче, когда она пытается привлечь к себе внимание за чужой счет.

— В июне, — буркнул Брэнд, не скрывая своего отвращения к завуалированным намекам.

Он почувствовал себя совсем скверно, когда заметил, как скривилась Дэни, увидев на своей тарелке глазированную морковь. Брэнд решил, как только приличия позволят, тут же покинуть это изысканное общество. Он не хочет заставлять Дэни нервничать.

Неужели его сын никогда не покончит с этим дурацким шоколадным муссом, который заказал на десерт? Может, предложить ему оставить десерт до следующего раза, когда он придет сюда с бабушкой и ее подругами? Брэнд прекрасно понимал все, что сейчас происходило в этой компании, разбирался во всех подводных течениях, и ему даже казалось, что он может пересчитать все камни, которые они держат за пазухой.

— Мама, я бы хотел поговорить с тобой наедине, — заявил Брэнд, когда они наконец встали из-за стола.

Элеонора удивленно взглянула на него, но потом молча последовала за ним в пустынное фойе клуба.

— Разговор не может подождать? Это невежливо — исключать других из общей беседы.

Брэнд сдерживался, чтобы не дать волю эмоциям.

— Невежливо со стороны твоих подруг заставлять мою жену чувствовать себя неловко. Ты не можешь перестать ненавидеть Дэни. А я собираюсь заставить тебя это сделать.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Брэндон.

— Нет, понимаешь! Мама, я часто огорчал тебя, совершая поступки, которые ты не одобряла. Иногда я намеренно поступал тебе назло. Но ведь ты хотела сломать мою жизнь, заставляя меня отказаться от моих планов или от женщины, которую я мечтал взять в жены. Я очень хочу жить с тобой в мире, уважать твои чувства, хочу, чтобы ты любила Дэйва, Ли Энн и других внуков, которых мы с Дэни можем тебе подарить.

Элеонора внимательно смотрела на него.

— И мне очень не нравится, что сейчас происходит между нами. — Брэнд был предельно откровенен. — Но одно условие, мама. Прими Дэни как мою жену. Сделай так, чтобы твои милые подруги знали, что ты ее приняла. Хватит ворошить прошлое! Ведь это и мое прошлое тоже. Прошлое, которым я не горжусь, — прошлое, в котором есть двенадцать потерянных лет, за которые я всегда буду тебя винить.

— А если я не приму твое условие? — Вызов мелькнул в холодных серых глазах Элеоноры.

— Тогда я вычеркну тебя из своей жизни. И ты не увидишь меня и никого из моих детей. У меня больше не будет матери. А у тебя не будет сына. Подумай об этом. — Брэнд быстро зашагал туда, где его ждали жена и сын.

Дни шли за днями, проходили недели и месяцы.

Брэнд оторвался от бумаг, лежащих на столе, и машинально почесал бровь. Стояла великолепная погода, и он с нетерпением ждал возвращения домой, чтобы провести этот чудесный майский день вместе с Дэни и сыном.

Его жена была замечательной женщиной, она никогда не жаловалась на те долгие часы, которые проводила в одиночестве, пока он работал в офисе. Теперь им редко случалось быть вместе. Очень часто он возвращался поздно вечером, ужинал, затем надевал спортивный костюм, занимался в домашнем спортзале и в полном изнеможении валился в постель.

В те вечера, когда Брэнду не надо было ехать в офис, он тренировался в клубе здоровья. Часто Дэни приезжала за ним на машине, отвозя домой после многочисленных деловых встреч, которых он не мог избежать. Она к тому же выполняла роль шофера Дэйва, так как хотела, чтобы ее сын вел активную общественную жизнь в школе и в загородном клубе.