Благородный разбойник - [98]

Он не сопротивлялся, пока его обряжали в великолепную зеленую одежду и надевали на голову золотой обруч, украшенный пером. Весьма пышный наряд для приговоренного к смерти. Возможно, она считала это любезностью, но лучше бы приказала снять с него кандалы. Они терли запястья и делали его беспомощным при крутом спуске с горы. Он шел, гордо глядя вперед и пытаясь обуздать нарастающую ярость. Два солдата вели коня, Зафер шел рядом, положив руку на стремя.

Если это будет костер, Аллегрето молил Господа, чтобы у нее не хватило мужества смотреть. Он сомневался, что выдержит испытание молча. Если, потеряв надежду, он завоет в пожирающем огне, пусть его услышат только дьявол и такие же осужденные.

Городские ворота были открыты для них, звонили колокола, вдоль улиц выстроились молчаливые люди. Это почти лишило Аллегрето хладнокровия, он готовился к издевательствам и брошенным в него камням, но только не к этому выжидательному молчанию. Он узнавал верных его дому людей, которые склоняли перед ним голову.

Когда толпа на площади разделилась, освобождая проход, он решил, что сейчас увидит погребальный костер или плаху, где простится с жизнью. Но впереди, словно свет в конце тоннеля, был собор. С противоположной стороны на площадь вывели Франко Пьетро.

Толпа начала роптать. Наверху лестницы рядом с принцессой стоял епископ, позади нее – советники, послы и купцы. Вплотную к Елене стоял красавец в пестром красно-синем наряде, с белым ирисом на тунике. Поскольку Аллегрето хорошо знал английскую геральдику, то с холодной злобой смотрел на Раймона де Клера. Тот не удостоил его вниманием, казалось, он больше интересовался Франко Пьетро, ибо мрачно взирал на него, пока стражники подводили заключенного к лестнице.

Не заметив никаких приготовлений к казни, Аллегрето решил, что Елена только огласит здесь приговор, а исполнят его солдаты в другом месте. Шум толпы стал громче, возбужденнее.

В сопровождении стражников они вместе с Франко поднялись по лестнице. Он думал, что почувствует унижение, но ощутил только горечь победы от сознания, что Риата делит его участь. Если она решила порадовать его хотя бы таким образом, тогда в этом есть смысл. Аллегрето закрыл глаза. Раз в жизни он мог позволить себе расслабиться, не думать о защите. Стражники вдруг отпустили его, и он почувствовал холодное прикосновение к рукам. Перед ним, наклонив голову, стояла Елена и отпирала кандалы. Он не слышал ничего, кроме рева толпы. Не видел ничего, кроме золотой короны на ее черных волосах. Когда цепи упали, она повернулась к стоявшему рядом Франко Пьетро и сделала то же самое.

Шум на площади стал оглушительным. Толпа ждала не этого. Но Елена подняла руку с ключами, и внезапная тишина волной прокатилась от того места, где она стояла, до отдаленных улиц.

– Мы все Монтеверде! – крикнула она. – Все мы! – Взглянув на Франко, затем на Аллегрето, она бросила ключи на ступени лестницы. Слабый звук в мертвой тишине. – Вы свободны. Делайте что хотите.

Франко пристально смотрел на него, и он, повернувшись, ответил ему ненавидящим взглядом. Оба не сделали ни единого движения. Оба стояли, будто пригвожденные к месту неведомым колдовством, пока Елена и толпа молча ждали.

Стражники держали оружие наготове. Аллегрето понимал, что не может убить Франко, толпа растерзает их обоих. Франко явно думал о том же. Аллегрето готов был умереть, но готов ли Франко? Нет, Риата просто шагнет назад, чтобы избежать удара, и будет наблюдать, как толпа растерзает Аллегрето за его попытку. Он с вызовом смотрел на Франко. Или оба, или никто.

Тот презрительно скривил губы и повернулся к принцессе, словно Аллегрето был дворняжкой, лающей из сточной канавы. Потом вдруг поднял сжатый кулак.

– Монтеверде! – крикнул он, упав на колени перед Еленой и склонив голову в знак подчинения. Толпа взорвалась криками.

Елена выжидающе посмотрела на Аллегрето. Он взглядом попытался внушить ей, что это обман, уловка. Но она не оставила ему выбора. Он не мог при всем народе отказаться и не последовать примеру Франко. Он встал на колени, склонил голову, однако не произнес ни слова, не поклялся в верности, чтобы ублажить толпу. А принцессе это было не нужно, она и так давно связала его.

Елена протянула ему руку. Он поднес ее сначала к губам, потом ко лбу.

– Gardi li mo, – тихо сказал Аллегрето, как будто она могла его слышать. – Ты знаешь, я твой.

Она сжала руку в кулак и прикоснулась к его плечу, разрешая встать. Когда она прижалась щекой к его щеке, он не смотрел на нее. Теперь она для него чужая, теплота ее щеки – формальность, а блеск ее короны – барьер. Он вынес и то, что она позволила Франко поцеловать ее, коснуться изуродованной щекой ее щеки. Он убил бы Риату при малейшем подозрительном движении. Но солдаты наготове, восторженная толпа охраняет принцессу. Любое их недовольство, и они с Франко будут разорваны на части.

Елена потрясла всех своим неожиданным поступком. Он восхищался ее безрассудной смелостью и горел желанием придушить самодовольного англичанина, который стоял позади нее с такой улыбкой, как будто ему кто-то вручил ключи от монетного двора. Когда она нерешительно улыбнулась ему в ответ, Аллегрето едва не потерял самообладание. Она бросила лишь мимолетный взгляд на английскую свинью. Но этого было достаточно. Аллегрето почувствовал, как сердце и разум падают в черный колодец, и темнота поглотила его целиком.