Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра - [7]
– Прекрасная идея! Скаковой клуб тоже должен внести свою лепту. Дональд, не мог бы ты обговорить это сегодня с остальными распорядителями и получить их одобрение? Как насчет ста тысяч?
– Не многовато ли будет? – усомнился Пагмайр.
Подбородок Данросса упрямо выдвинулся вперед.
– Нет. Пусть будет сто пятьдесят тысяч. Такую же сумму внесет Благородный Дом.
Пагмайр вспыхнул. Никто не произнес ни слова.
– Объявляется перерыв? Прекрасно. До свидания. – Данросс вежливо приподнял шляпу и пошел прочь.
– Прошу прощения, я на минуту. – Кросс дал знак Брайану Квоку следовать за ним. – Иэн!
– Да, Роджер?
Подойдя к Данроссу, Кросс негромко произнес:
– Иэн, мы получили подтверждение: Синдерс прилетает завтра рейсом «Бритиш оверсиз». Если ты не против, мы поедем прямо из аэропорта в банк.
– Губернатор тоже будет?
– Я попрошу его об этом. Мы должны быть там около шести.
– Если самолет не опоздает, – улыбнулся Данросс.
– Ты уже получил официальное сообщение, что с «Восточного облака» снят арест?
– Да, спасибо. Вчера был телекс из Дели. Я распорядился, чтобы судно немедленно возвращалось сюда, и с приливом оно уже вышло в море. Брайан, помнишь, ты хотел поспорить – насчет Кейси? Насчет ее титек: пятьдесят долларов против медяка, что в Гонконге лучше нет?
Брайан Квок покраснел под мрачным взглядом Кросса.
– Э-э… да, а что?
– Не знаю, как насчет того, что лучше, чем у нее, нет, но тебе, как и Парису, пришлось бы немало поломать голову, если бы их выставили на конкурс!
– Значит, это правда, что она была в чем мать родила?
– Она была как спешащая на выручку леди Годива[6]. – Данросс мило кивнул обоим и со словами «до завтра» пошел дальше.
Они смотрели ему вслед. У выхода ждал агент Эс-ай, чтобы следовать за ним.
– Что-то он задумал, – произнес Кросс.
– Согласен, сэр.
Кросс оторвал взгляд от Данросса и посмотрел на Брайана Квока.
– У вас есть обыкновение спорить насчет женских молочных желез?
– Нет, сэр, виноват, сэр.
– Хорошо. К счастью, женщины не единственный источник красоты, верно?
– Да, сэр.
– Еще есть охотничьи собаки, живопись, музыка, даже охота. А?
– Да, сэр.
– Пожалуйста, подождите здесь. – И Кросс снова отошел к распорядителям.
Брайан Квок вздохнул. Ему все надоело, и он устал. Команда ныряльщиков встретила его в Абердине, и хотя он почти тут же выяснил, что Данросс жив и уже уехал домой, пришлось проторчать у бухты почти всю ночь, чтобы помочь организовать поиск тел. Занятие это было отвратительное. Потом, когда он собрался было ехать домой, позвонил Кросс и предложил прибыть на рассвете в Хэппи-Вэлли, поэтому ложиться спать уже не имело смысла. Вместо этого он поехал в ресторан «Пара» и, хмурый, сидел там в обществе членов триад и Одноногого Ко.
Теперь он смотрел вслед Данроссу. «Что у него на уме?» Он задавался этим вопросом и мучился острым чувством зависти. «Чего бы я не сделал с его властью и его деньгами!»
Он увидел, что Данросс свернул к ближайшей трибуне, а потом заметил Адрион, сидевшую рядом с Мартином Хэпли. Оба смотрели на лошадей и не обращали внимания на Данросса. «Цзю ни ло мо, – удивился Квок, – вот уж не ожидал увидеть их вместе. Господи, какая красотка! Слава богу, я не ее отец. Я бы с ума сошел».
Кросс и все остальные тоже с удивлением поглядывали на Адрион и Мартина Хэпли.
– Какого дьявола нужно этому ублюдку от дочки тайбаня? – недовольным голосом проговорил Пагмайр.
– Ничего хорошего, это точно, – откликнулся кто-то.
– От этого болвана чертова одни неприятности! – пробормотал Пагмайр, и остальные согласно закивали. – Не могу понять, почему Токс не уволит его!
– Токс – социалист, черт возьми, вот почему! Его тоже следовало бы прокатить.
– Ох, да будет тебе, Паг! Токс – парень нормальный, как и некоторые социалисты, – заметил Шитэ. – Но Хэпли ему точно надо уволить. Всем нам от этого станет только легче!
Каждому из присутствующих порядком досталось от Хэпли. Несколько недель назад он разразился серией язвительных статей о кое-каких коммерческих сделках внутри огромного конгломерата компаний Шитэ, дав понять, что тот с помощью разного рода сомнительных пожертвований умасливал высокопоставленных чиновников из правительства Гонконга.
– Согласен, – подхватил Пагмайр, тоже ненавидевший Хэпли.
Хэпли обнародовал тайные подробности грядущего слияния компании Пагмайра с «Суперфудз». Поработал он над этим материалом, как всегда, основательно, поэтому ни у кого не осталось и капли сомнения: Пагмайр получит от сделки гораздо больше, чем акционеры «Дженерал сторз», с которыми никто и не думал советоваться относительно условий слияния.
– Ублюдок чертов! Хотел бы я знать, откуда у него вся эта информация.
– Любопытно, почему Хэпли с ней? – Кросс наблюдал за губами парочки, ожидая, когда кто-нибудь из них заговорит. – Единственная крупная компания, под которую он еще не копал, это «Струанз».
– Ты считаешь, что настала очередь «Струанз» и Хэпли «раскручивает» Адрион? – спросил кто-то. – Это будет что-то!
Они с волнением следили, как Данросс зашел на трибуны. Двое молодых людей так и не замечали его.
– Может, он отделает Хэпли, как того, другого ублюдка, – обрадовался Пагмайр.
Начало XVII века. Голландское судно терпит крушение у берегов Японии. Выживших членов экипажа берут в плен и обвиняют в пиратстве. Среди попавших в плен был и англичанин Джон Блэкторн, прекрасно знающий географию, военное дело и математику и обладающий сильным характером. Их судьбу должен решить местный правитель, прибытие которого ожидает вся деревня. Слухи о талантливом капитане доходят до князя Торанага-но Миновара, одного из самых могущественных людей Японии. Торанага берет Блэкторна под свою защиту, лелея коварные планы использовать его знания в борьбе за власть.
Исторический роман американского писателя, положенный в основу популярного телесериала, рассказывает о судьбе английского моряка, который первым из своих соотечественников оказался в Японии.
Идет Вторая мировая война, но здесь, в японском лагере для военнопленных, не слышны звуки битвы. Здесь офицеры и солдаты ведут собственную войну за выживание в нечеловеческих условиях. Кинг, американский капрал, стремится к доминированию и над пленниками, и над захватчиками. Его оружие – это бесстрашие и великолепное знание человеческих слабостей. Он готов использовать любую возможность, чтобы расширить свою власть и развратить или уничтожить любого, кто стоит на его пути. Кинг перепродает ценные предметы пленников охранникам лагеря за деньги, на которые можно купить контрабандную еду.
Япония. 1862 год. Наследник великолепного Благородного Дома, развернувшего свою деятельность в Стране восходящего солнца… Прямой потомок первого сёгуна Торанаги, сражающегося за то, чтобы его страна преодолела средневековые традиции и вступила в современную эпоху… Красивая молодая француженка, которая разрывается между честолюбием и любовью… Их жизни переплетаются на экзотической земле, вновь открытой для иностранцев – гайдзинов. Их страсти смешиваются с желаниями монархов и дипломатов, убийц, куртизанок и шпионов.«Гайдзин» – один из романов, рассказывающих о прошлом Благородного Дома Струанов.
Исторический роман американского писателя, положенный в основу популярного телесериала, рассказывает о судьбе английского моряка, который первым из своих соотечественников оказался в Японии.
Роман известного американского писателя переносит нас в Гонконг 1960-х годов, повествуя об одной полной событий и приключений неделе из жизни колонии Её Величества. Финансовые битвы, кровавые преступления, природные катаклизмы и ещё много чего вместили в себя несколько бурных дней.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.
Жизнь трех поколений английской семьи, описанная с любовью и теплотой, яркие характеры героев, увлекательный сюжет, в основе которого — тайна, сама атмосфера этой жизни, лирическая тональность повествования, — все это сделало роман известной писательницы Розамунды Пилчер бестселлером, полюбившимся читателям многих стран.
Впервые на русском – новейшая книга автора таких международных бестселлеров, как «Шантарам» и «Тень горы», двухтомной исповеди человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть. «Это поразительный читательский опыт – по крайней мере, я был поражен до глубины души», – писал Джонни Депп. «Духовный путь» – это поэтапное описание процесса поиска Духовной Реальности, постижения Совершенства, Любви и Веры. Итак, слово – автору: «В каждом человеке заключена духовность. Каждый идет по своему духовному Пути.
Джеймс Джойс (1882–1941) — великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. Роман «Улисс» (1922) — главное произведение писателя, определившее пути развития искусства прозы и не раз признанное лучшим, значительнейшим романом за всю историю этого жанра. По замыслу автора, «Улисс» — рассказ об одном дне, прожитом одним обывателем из одного некрупного европейского городка, — вместил в себя всю литературу со всеми ее стилями и техниками письма и выразил все, что искусство способно сказать о человеке.
Впервые на русском – долгожданное продолжение одного из самых поразительных романов начала XXI века.«Шантарам» – это была преломленная в художественной форме исповедь человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть, разошедшаяся по миру тиражом четыре миллиона экземпляров (из них полмиллиона – в России) и заслужившая восторженные сравнения с произведениями лучших писателей нового времени, от Мелвилла до Хемингуэя. Маститый Джонатан Кэрролл писал: «Человек, которого „Шантарам“ не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв… „Шантарам“ – „Тысяча и одна ночь“ нашего века.