Бизнес – это глаголы и существительные, которые заканчиваются цифрами - [48]

В чем вы компетентны, на том и надо специализироваться. И нужно знать, какую потребность клиента вы своей компетенцией удовлетворяете. Этого осознания соотношения компетенции и потребности в наших предпринимателях очень мало.

Какие на сегодняшний день существуют точки роста российской экономики?

Россия – страна возможностей, которые никогда не будут реализованы. Мы все время сами себе продаем будущее, у нас все лучшее всегда впереди: коммунизм был впереди, сейчас впереди статус мировой державы. Правда, в настоящем у нас разруха, тлен, дырявые дороги, импортная еда и одежда. Но точки роста, как ни странно, есть. Это сельское хозяйство, глубокая переработка металлов, полезных ископаемых и углеводородов.

Многие говорят: «На нашей стране нефтегазовое проклятие!» Это не проклятие. Наше проклятие – это лень. Переработка углеводородов – это то, на чем мы можем зарабатывать и получать экспортную выручку. Но для того, чтобы их перерабатывать, нужно выходить на внешний рынок, который плотно связан с внешней политикой. Внешняя политика – это предмет торга, там надо уметь торговаться. Нас никто не ждет ни на каких рынках. Мы 15-я экономика мира с крайне малым объемом ВВП. Мы являемся не нефтегазовой державой, а сырьевой колонией потому, что не перерабатываем нефть. Нам есть куда развиваться, но, как говорил Есенин: «Проведите меня к нему, я хочу видеть этого человека». Я хочу видеть того, кому это действительно надо. Мне – надо, гражданам – поскольку постольку, властям – точно не надо, у них все хорошо.

Дает ли кризис новые возможности выхода на зарубежные рынки?

Не надо тешить себя иллюзиями, что мы можем куда-то выйти. Приведу простой пример. Парная свинина на прилавке в Польше в пересчете на наши деньги стоит 220–270 рублей. А у нас входная цена 300 рублей. К сожалению, у нас высокие издержки. Наш энергосбыт продает электричество китайцам за 1,56 рубля, а наши производители получают его за 6 рублей. Кадастровая стоимость подняла многие выплаты от 17 до 70 раз. Появился торговый сбор. Куда мы можем выйти? Куда вступить? Вступить можно, но потом, как говорится, придется ноги мыть.

Есть маленькие лазейки. Наша закупочная контора в Китае, в Гуанчжоу существует 7 лет. В месяц мы закупаем у них на 10 млн долларов. Сейчас у нас появился обратный поток, но мизерный – около 100–200 тысяч долларов. Мы поставляем туда дикоросы и мед. Конкуренция – жесточайшая. Самый крупный производитель меда – Новая Зеландия.

Наивно думать, что, если мы сейчас ломанемся за границу, нас там примут с распростертыми объятиями. К слову: черная и красная икра, что продается в наших магазинах, по большей части итальянская, а клюква – на 60 % канадская.

Касаемо IT-технологий. Все, что пишется «на коленке», пишется лучше всего индусами. Наши программеры далеко не самые продвинутые, но они пишут программы более аккуратно. До американцев мы недотягиваем. В моем понимании, надо биться за сегмент чуть выше – писать более аккуратно и более интеллектуально. Тогда шанс выйти на западные рынки есть. IT-услуга – такая же продажа, как продажа трусов, носков и всего остального. Надо найти сегмент и не думать, что если ты приехал с российским дипломом и умеешь кодить, ты будешь нарасхват. Конкуренция жесточайшая.

С какой из зарубежных стран имеет смысл работать в кризис?

В первую очередь я бы назвал Китай. Моя компания связана с торговлей и предприятиями общепита, поэтому я могу говорить только об этой сфере. Рынок Китая специфический. Мы закупаем в Китае всякую мелочовку – кухонную утварь, бытовую химию. С точки зрения использования Китая как фабрики – там закупать и сюда привозить – не очень сложно. Регистрация юридического лица в Китае делается достаточно просто. Но с китайцами надо уметь работать, потому что их менталитет сильно отличается от нашего.

Расскажу три вещи, необходимые для понимания китайского менталитета.

Первое: Китай никогда не вел завоевательных войн, он практически всегда ассимилировал в себе победителей.

Второе: в китайском языке, по сути, нет слова «нет», оно звучит как «не да». И мы со своим менталитетом никак не можем понять, что нам там никогда не будут отказывать, но это не означает, что китайцы хотят нас обмануть.

Мой первый опыт работы с китайцами в далеких 80-х был поучителен. Я купил у них вагон стержней. Когда я их получил, обнаружил, что 90 % не пишут. Возмущенный, я пришел к своему поставщику. Он спрашивает: «Ты стержни получил?» – «Да». – «В полном объеме?» – «Да. Но они же не пишут». – «А где в контракте написано, чтобы они писали?»

Это был отличный урок. Он не хотел меня обмануть. Поскольку я как иностранец торговался за цену, он дал мне стержни по хорошей цене. Поэтому, когда мы сейчас поставляем из Китая крючки для подвеса колбасы, наш контракт – это в среднем 350 листов. Из чего делается, как делается, как страхуется, как идет по логистике, как затаможивается и растаможивается – все детально прописано. Ясно, что судиться с китайцами на территории Китая бессмысленно. Нарушения контрактов нет. Могут происходить только срывы по срокам платежей. Если они срывают срок поставки, вы просто не оплачиваете – это прописывается в контракте. Предоплату мы им не делаем. Если оплата прошла, то вы только в следующем контракте можете «отдавить» себе финансовые условия. Если вы делаете предоплату – хорошо, что вам вообще что-то поставят.