Бизнес - [24]
Я задумалась. Конечно, он был прав.
— Энергия волн в значительной степени нейтрализуется, — продолжал он. — Поверхность остается гладкой. Вот тогда получается быстрый бассейн.
— Ясно.
Он бросил на меня недоуменный взгляд:
— По-твоему, в тяжелой воде можно плавать?
— В «аш-два о-два»? Почему бы и нет? Бойко, как буек.
— Так-так. Ну ладно, пора закругляться.
— Я тебя подожду.
Он подплыл к хромированным ступеням, одним точным, плавным движением подтянулся на поручнях и скрылся в раздевалке, оставив на полу дорожку мокрых следов.
Под гул кондиционера я разглядывала блики, которые вода бросала на потолок и стены. Длинные, ломкие золотые лучи играли на обманном небосводе и на белых рифленых боках колонн. Шорох волн заставил меня вспомнить безмятежную тишину, которая встретила нас в этом месте.
Каждый всплеск, каждый гребешок водной ряби, каждый пляшущий блик в фальшивом небе с пышными облаками был вызван к жизни его присутствием, его плотью. Его мускулы, приводившие в движение форму, тяжесть и всю поверхность его тела, оставили отпечаток своей красоты и мощи на дорожках бассейна, направили бег света в нарисованные облака и небеса. Я подалась вперед и опустила руку в воду, чтобы ощутить, как легкая, трепетная зыбь, подобная биению неверного сердца, ласкает мою раскрытую ладонь.
Поверхность воды мало-помалу разгладилась, волны улеглись. Танец лучей сделался ленивым и плавным, как течение реки в низине у моря. Над ухом жужжал кондиционер.
— Идем? — спросил Стивен. Я подняла на него взгляд.
Невесть откуда возникло желание сказать, чтобы он возвращался без меня, а самой остаться в одиночестве и смотреть, как вода убаюкивает себя под это тихое жужжание, но улыбка на усталом веснушчатом лице была такой теплой и открытой, что я не смогла противиться. Он протянул руку, чтобы помочь мне встать, мы выключили свет и вернулись в жилые покои замка.
Дойдя со мной до дверей моей спальни, он легко поцеловал меня в щеку и пожелал спокойного сна, который не заставил себя долго ждать.
— Ммм… Да?.. Алло!
— Катрин?
— Ох… Слушаю. Да. Кто говорит?
— Я… это я. Я.
— Принц? Сувиндер?
— Точно. Катрин.
— Сувиндер, сейчас очень поздно.
— А… ничего подобного.
— Что?
— Не согласен… не согласен, Катрин. Сейчас не поздно, нет-нет.
— Принц, сейчас… подождите… Сейчас половина седьмого утра.
— Вот именно! Я прав.
— Сувиндер, за окном тьма-тьмущая. Я легла час назад и не собиралась просыпаться еще часов пять-шесть. Для меня сейчас глубокая ночь. Если у вас ничего срочного…
— Катрин.
— Что, Сувиндер?
— Катрин.
— …Ну?
— Катрин.
— Принц, вы совершенно пьяны.
— Это так, Катрин. Я сильно пьян, но это от горя.
— В чем же причина, Сувиндер?
— Я тебе изменил.
— В каком смысле?
— Эти две красотки. Они меня сорва… совратили.
— Вас?
— Катрин, я распутник.
— Не вы один. Я за вас очень рада, принц. Надеюсь, эти дамочки вас полностью ублажили, и вы тоже не ударили в грязь лицом. Успокойтесь. Вы при всем желании не способны мне изменить: я вам не жена и не подруга. Мы не давали никаких обещаний, поэтому об измене и речи нет. Понимаете?
— Я тебе давал.
— В каком смысле?
— Давал обещание, Катрин.
— Не знаю, Сувиндер. Наверно, вы меня с кем-то путаете.
— Нет. Я обещал не словами, а сердцем, Катрин.
— Неужели? Лестно такое слышать, Сувиндер, но пусть это вас не останавливает. Я все прощаю, договорились? Отпускаю вам все прошлые и будущие грехи, идет? Живите в свое удовольствие, я слова не скажу. Буду только счастлива.
— Катрин.
— Да.
— Катрин.
— Ну что еще, Сувиндер?
— …я могу надеяться?
— На что?
— На то… на то, что когда-нибудь ты смягчишься.
— Уже. Я уже смягчилась, Сувиндер. Целиком и полностью. Я к вам хорошо отношусь. Надеюсь, мы останемся друзьями.
— Нет, я не о том.
— Естественно.
— Ты позволишь мне надеяться, Катрин?
— Принц…
— Позволишь, Катрин?
— Сувиндер…
— Скажи, что для меня не все потеряно, Катрин.
— Сувиндер, я к вам хорошо отношусь и действительно искренне польщена тем, что…
— Всегда женщины говорят одно и то же! «Польщена», «хорошо отношусь», а потом вдруг — «но». Не одно, так другое. «Но я замужем». «Но ты слишком стар». «Но твоя мать меня проклянет». «Но я слишком молода». «Но я на самом деле не девушка».
— В каком смысле?
— …я думал, ты не такая, Катрин. Я думал, у тебя не будет «но». А вышло как обычно. Это несправедливо, Катрин. Несправедливо. Это гордыня, или расизм, или… или… неравенство.
— Принц, я вас умоляю. В последние дни я страшно не высыпаюсь. Мне необходим полноценный отдых.
— А я так тебя огорчил.
— Сувиндер, умоляю.
— Я тебя огорчил. Слышу по голосу. Ты больше не станешь такое терпеть, я угадал?
— Сувиндер, прошу, не мешайте мне спать. Давайте на время… прервемся, хорошо? Поговорим утром. Утро вечера мудренее. Нам обоим необходимо выспаться.
— Я иду к тебе.
— Нет, Сувиндер.
— Скажи, в какой ты спальне, прошу тебя, Катрин.
— Это исключено, Сувиндер.
— Умоляю.
— Нет.
— Я же мужчина, Катрин.
— В каком смысле? Вообще говоря, я это заметила, Сувиндер.
— Мужчине вредно… Что такое? Ты вздыхаешь, Катрин?
— Принц, не хочу вас обидеть, но мне в самом деле необходимо выспаться, поэтому прошу: скажите «спокойной ночи» и дайте мне отдохнуть. Ну пожалуйста: «спокойной ночи».
Знаменитый роман выдающегося шотландца, самый скандальный дебют в английской прозе последних десятилетий.Познакомьтесь с шестнадцатилетним Фрэнком. Он убил троих. Он — совсем не тот, кем кажется. Он — совсем не тот, кем себя считает. обро пожаловать на остров, подступы к которому охраняют Жертвенные Столбы, а на чердаке единственного дома ждет новых жертв Осиная Фабрика...
Один из самых популярных романов знаменитого шотландца – трагикомическая семейная сага, полная гротеска и теплой иронии, начинающаяся взрывом и оканчивающаяся восклицательным знаком. В промежутке между ними – филигранное кружево переплетающихся историй, пьянок и гулянок, а в сердцевине этого кружева – загадка исчезновения блудного дяди, автора документального бестселлера «Деканские траппы и другие чертовы кулички».
«Мост» — третий и, по мнению многих, наиболее удачный роман автора скандальной «Осиной Фабрики» Иэна Бэнкса. Налицо три плана повествования: потерявший память человек на исполинском мосту, подменяющем целый мир; уморительно коснозычный варвар, его верный меч и колдун-талисман в сказочной стране; инженер-энергетик в Эдинбурге и его бурная личная жизнь. Что между ними общего? Кто кому снится? И кто — один-единственный — в итоге проснется?
«Шаги по стеклу» — второй роман одного из самых выдающихся писателей современной Англии. Произведение ничуть не менее яркое, чем «Осиная Фабрика», вызвавшая бурю восторга и негодования. Три плана действия — романтический, параноидальный и умозрительно-фантастический — неумолимо сближаются, порождая парадоксальную развязку.
Все началось в Реале, где материя еще имеет значение. Все началось с убийства. И не закончится, пока Культура не вступит в войну с самой смертью.Ледедже Ибрек — одна из интаглиток, ее тело несет на себе след семейного позора, а жизнь принадлежит человеку, чье стремление к власти не имеет границ. Готовая рискнуть всем ради своей свободы, она вынуждена будет заплатить высокую цену за освобождение. Но для этого ей необходимо содействие Культуры.Дружественная и могущественная цивилизация Культуры готова сделать все возможное, чтобы помочь.
Со средним инициалом, как Иэн М. Бэнкс, знаменитый автор «Осиной Фабрики», «Вороньей дороги», «Бизнеса», «Улицы отчаяния» и других полюбившихся отечественному читателю романов не для слабонервных публикует свою научную фантастику.В 4034 г. н. э. объединяющая множество рас могущественная Меркатория, возглавляемый архимандритом Люсеферусом культ Заморыша и анархисты-запредельцы сошлись на окраине галактики в системе Юлюбиса, у газового гиганта Наскерон. Достаточно было слуха, что наскеронские насельники обладают ключом к так называемому насельническому списку: ведь тот, кто найдет это легендарное алгебраическое преобразование, получит доступ к координатам порталов грандиозной сети транспортных червоточин, пронизывающих галактику.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.