Бизнес - [22]

Я успела перекинуться парой слов с поэтом и сопрано, успела ощутить себя неприлично желторотой рядом со стареющим рок-певцом, по которому в юности сходила с ума, успела ответить на любезности американского дирижера и оксфордского профессора. Я проявила внимание к Колину Уокеру, который стоял этаким мускулисто-бронзовым памятником Армани за спиной у Хейзлтона, игравшего в «блэк-джек», и спросила, как ему нравится в Британии. Он ответил, негромко и сдержанно, что, мол, только вчера прилетел, но пока все идет хорошо, спасибо, мэм.

Я успела потрястись под рейв-музыку (если ничего не путаю) с молодыми сотрудниками и гостями в одном из малых танцевальных залов, а потом более чинно потопталась под мелодии сороковых-пятидесятых годов с руководством высшего звена в главном зале, где играл биг-бэнд. Сувиндер Дзунг, стремительный и неотразимый, сделал со мной пару кругов с обводками и наклонами, хотя к тому времени его вниманием, слава богу, начали завладевать две гибкие красотки, блондинка и рыжая, которых, как легкую кавалерию, определенно бросил в бой дядя Фредди, чтобы облегчить мою участь.

Именно в этом зале я наконец-то разыскала Стивена Бузецки, уговорила пригласить меня на танец, а потом сама направила его к дверям, на свежий ночной воздух, и, наконец, на террасу, откуда мы в очередной раз полюбовались факелами на отражающем озере. Я сбросила туфли и отдала их Стивену, когда мы шли по траве.

В парке было свежо, и моя черная с синевой обновка от Версаче, короткая и открытая, не давала никакой защиты от холода; под этим предлогом я обняла Стивена, так что ему волей-неволей пришлось, в свою очередь, обнять меня и накинуть мне на плечи пиджак, хранивший его запах. Из карманов торчали мои туфли.

— Стивен, ты богатый, красивый и добрый мужик, но жизнь так коротка, черт побери. Что тебя не устраивает? — Сжав кулак, я легонько ткнула его в грудь. — Я? Неужели я такая страшная? Или старая? В этом, наверно, вся загвоздка, да? Я для тебя слишком стара.

Тускло-желтые отблески пламени, с гудением рвущегося на свободу, освещали его лицо, на котором заиграла усмешка:

— Кейт, мы это уже проходили. Ты одна из самых красивых и привлекательных женщин, которых мне посчастливилось видеть.

По-детски прильнув к его груди, я покрепче стиснула объятия, а сама умилилась и обрадовалась этой вынужденной и неприкрытой лжи.

— Значит, мой возраст тут ни при чем, — прошептала я ему в грудь.

Он рассмеялся:

— Ты ведь моложе меня, а на вид тебе не дашь даже твоих лет. Довольна?

— Да. Нет. — Отстранившись, я заглянула ему в глаза. — Что дальше? Как ты относишься к женщинам, которые сами проявляют инициативу?

Все это, как он выразился, мы уже проходили, но ситуация напоминала круг в танце, который проходишь снова и снова. Впервые такой разговор возник у нас четыре года назад, и я высказала предположение, что он — гей. Стивен закатил глаза.

Только тогда я поняла всю меру его порядочности. Он закатил глаза — и это само по себе могло показаться нелепой ужимкой, но сколь многое сразу стало явным: что он уже не раз попадал в такое положение; что отвергнутые, сбитые с толку женщины в порыве уязвленного самолюбия не раз называли его «голубым»; что его уже мутило от этого подозрения.

Мне открылось, что настолько сдержанно он вел себя не со мной одной, но и со многими другими женщинами, если не со всеми. Ему не свойственно было ломаться или мучить других — он просто-напросто хранил верность своей жене. Вот такая безупречная порядочность. Мы о ней намеренно забываем, правда? Но если он изменит с тобою, то когда-нибудь изменит и тебе.

Встретить такого человека — все равно что выиграть первый приз, открыть золотую жилу, заключить главную сделку своей жизни… и тут же узнать, что приз уплыл из-под носа, делянку давно застолбили, а бумаги подписал кто-то другой.

Мы с подругами не раз возвращались к этой теме. Дожив до определенного возраста, вдруг замечаешь, что стоящие кандидаты давно разобраны. Но чтобы разобраться, кто чего стоил, необходимо дожить до определенного возраста. И что прикажете делать? Наверно, выходить замуж как можно раньше и надеяться на лучшее. Или дожидаться, пока появятся разведенные, и выбирать из числа обманутых, а не изменников. Или снизить планку. Или поставить перед собой другие жизненные цели, для достижения которых надо быть самостоятельной личностью, а не половинкой супружеской пары. Вообще говоря, я считала, что мне больше всего подходит именно такой путь, — пока не встретила Стивена.

— Если женщина сама проявляет инициативу — это только лестно.

— Но ты на это не поддаешься.

— Что я могу тебе ответить? Я зануда-однолюб.

(На самом деле это, конечно, означало — поскольку он был абсолютно честен, далеко не глуп и осторожен в ответах, — что когда-то, всего лишь однажды, он преступил черту и теперь знал, что почем; от этой мысли я еще больше расстроилась, потому что согрешил он не со мной, так что я потерпела фиаско не один раз, а целых два.)

— Все это делают, Стивен.

— Послушай, Кейт, разве это довод? И потом, я — не все.

— Но ты упускаешь такую возможность. Подвернулся удобный случай. А ты… упускаешь такую возможность, — беспомощно повторила я.