Битва за Ленинград - [91]

— Справимся сами, — мрачно ответил Жуков.

— Мы не сомневаемся в ваших больших способностях, — одобрил Иосиф Виссарионович и продолжал: — Есть и другой вариант. Близится двадцать третье февраля, годовщина нашей армии и нашего флота. Хороший повод преподнести подарок товарищу Симоняку. Подарите ему большую лупу, чтобы видел на карте самый мелкий шрифт. Найдется трофейная лупа? Нам говорили, что в Германии есть очень хорошие лупы… Видите, товарищ Жуков, какие у вас широкие возможности. — Тон Сталина сделался более жестким. — Так что вы вполне можете обойтись без поспешных и неоправданных мер, — закончил он»[225].

Двадцать второго февраля маршал Жуков отдал приказ 3-й ударной и 61-й армиям, находившимся на правом фланге фронта, перейти с 1 марта в наступление, нанести главный удар севернее Реетц в направлении на Кольберг, Голлнов^{32}. После того как фронт противника будет прорван, в образовавшиеся бреши планировалось ввести две танковые армии. Вспомогательные удары нанести на флангах: на правом — 1-й армии Войска Польского генерала С. Г. Поплавского, на левом — 47-й армии генерала Ф. И. Перхоровича. Этот удар, по замыслу командующего, должен был сокрушить оборону противника. Подвижные соединения должны были продолжить наступление к Одеру, а общевойсковые армии уничтожить дивизии противника по частям.

Восточно-Померанская операция была одной из самых масштабных, в которых Симоняку пришлось участвовать. 1 марта 1945 года после мощной артподготовки в наступление перешли войска 1-го Белорусского фронта и в их числе и 3-я ударная армия генерала Симоняка.

В результате сильного удара 7-го и 12-го стрелковых корпусов 3-й ударной армии, действовавших при поддержке танковых соединений, к исходу первого дня наступления оборона противника была прорвана на глубину 15–25 километров. Практически полностью была уничтожена 5-я немецкая егерская дивизия, начавшая беспорядочный отход в район Драмбурга. Сильная группировка немецких войск оказалась в окружении. Южнее Шифельбейна в «мешок» размером 40 на 20 километров, имевший узкую горловину на севере, уже 3 марта попали Х армейский корпус СС и корпусная группа «Теттау». На западной стороне «мешка» оказались дивизии 7-го стрелкового корпуса 3-й ударной, командарму которой Г. К. Жуков приказал: не допустить отхода окруженных войск на запад и северо-запад. С юго-востока и востока вражескую группу припирала 1-я армия Войска Польского. Ей и было поручено уничтожить попавших в западню. Симоняк повернул свой 7-й корпус фронтом на северо-восток.

Корпус задачу выполнил. К 8 марта 5-я егерская дивизия фактически перестала существовать, 163-я пехотная дивизия, дивизия № 402 и дивизия «Бэрвальде» («Лесной медведь») распались на мелкие группы, которые пытались самостоятельно просочиться через еще сохранявшуюся горловину в направлении Трептова.

Ударная армия успешно завершила операцию, разгромив врага, но общий язык с Жуковым Симоняк так и не нашел. Конфликт приобрел затяжной характер. Сошлись два сильных характера.

«В общем, взаимоотношения между двумя военачальниками не улучшались, а осложнялись, что шло во вред общему делу. Можно было не сомневаться, что Жуков добьется своего не мытьем, так катаньем. Я вынужден был спросить:

— Кого же вы видите командующим 3-й ударной?

— Кузнецова, — сразу ответил он, как говорят о давно решенном. — Василия Ивановича Кузнецова. Не Симоняку, а ему самый резон армию на Берлин вести. Симоняк уже получил все, что заслужил. От полковника до командарма дорос, хватит ему и чести, и званий. А Василий Иванович еще в Гражданскую полк возглавлял. В начале этой войны свою 3-ю армию из окружения вывел. Многие драпали, а он сумел. В особом приказе Сталина еще тогда был отмечен среди лучших генералов, помните? Под Москвой 1-й ударной командовал, контрнаступление начинал. Да что говорить, сами знаете. А теперь Кузнецов в тени, не виден и не слышен. Должность вроде высокая, заместитель командующего фронтом, вся повседневная работа на нем, но зам и есть зам. А ему бы самостоятельно войну завершать. Заслужил.

Разумом сознавая, что Жуков не совсем прав или даже совсем не прав по отношению к Симоняку, я по-человечески понимал Георгия Константиновича и склонялся в его сторону, в сторону своего давнего и уважаемого коллеги генерал-полковника Кузнецова. И опять же сама судьба подсказывала справедливое решение. Василий Иванович Кузнецов действительно отличился в приграничном сражении, с боями отводя свою 3-ю армию. Факт, что успешно громил он гитлеровцев под Москвой, командуя 1-й ударной армией. И вот теперь, когда мы пересекли границу в обратном направлении и подступили к Берлину, не Кузнецову ли по праву возглавить армию, к тому же опять 3-ю, но не простую, а ударную! Случайны ли эти совпадения или это указующая подсказка свыше, восстанавливающая справедливость?!

Жуков смягчился, уловив, что я разделяю его мнение. Пришлось несколько разочаровать его.

— Насчет Кузнецова вы правы, но, считаю, не более. Симоняк — достойный человек и хороший командир. С сильным характером, не гнется.

— А мало ли у нас достойных должностей для достойных людей! — повеселел Георгий Константинович. — Навоевался Симоняк, хватит с него, может в тылу покомандовать или на другом фронте.