Битва за Иерусалим - [12]

Глава II ИЕРУСАЛИМЦЫ ПОД СНАРЯДАМИ Понедельник 26 ияра 1967 года. Утро

1

Командир разведки Иерусалимской бригады Иоси проснулся в понедельник чуть свет: ему нужно было в 8.00 в штабе бригады получить приказы. Утро было тихое и ясное. Ничто не говорило о грядущих испытаниях. Всю ночь Иоси провел на учениях по захвату укрепленной точки, он занимался в Кастеле со своими людьми почти до самого рассвета. Проснувшись, Иоси громко зевнул, адресуя этот зевок очередному новому дню утомительного ожидания. У него было в запасе еще полчаса, чтобы добраться до центра города. Шофер Зерах завел машину, и лагерь разведчиков остался позади.

Неподалеку от лагеря разведчиков, в укрытии, стояла рота танков Иерусалимской бригады. Командир танков Аарон тоже собирался в штаб за распоряжениями. После введения состояния боевой готовности обе части были из Иерусалима переброшены в покинутую арабскую деревню на склоне холма. (Эта деревня четырнадцать лет назад служила базой отборного отряда коммандос «101», героев ответных операций; ветеранам отряда этой ночью предстояло принять участие в атаке на иорданскую часть Иерусалима). Ввод войск в брошенную деревню был продиктован стремлением Цахала строго соблюдать до начала настоящей войны соглашение о перемирии, не допускавшее ввода танков и бронетранспортеров в Иерусалим. «Нам ничего другого не оставалось, — говорит командир Иерусалимской бригады полковник Элиэзер Амитай, — как доиграть до конца свою роль в этой игре ООН. Нас подчинили суровым ограничениям, и мы заботились о том. чтобы у наблюдателей ООН, постоянно находившихся в секторе, не было повода для претензий».

Командир Иерусалимской бригады, дожидавшийся офицеров в штабе, открыл в кабинете окно и вдохнул прохладный чистый воздух летнего утра, ничем, как ему в тот момент казалось, не отличавшегося от любого ясного летнего утра. Он приготовился к обычной деятельности: отдаче приказов, посещению частей, согласованию боевых программ и т. п. «Если в состоянии готовности мы будем пребывать в том же духе и без перемен, — сказал он себе, — придется снова расформировать «старичков», в дополнение к уже расформированным». Так звучал приказ, спущенный ему сверху, — приказ, слегка разрядивший в последние дни ощущение удушья.

Полки «старичков» были разбросаны по Иерусалиму и на подступах к городу. Часть несла службу на пограничной линии, часть была отведена в Иерусалимский коридор — к Мевасерет-Иерусалим на гору Хайрам, в Бет-Меир и в Рамат-Рахель. Полки эти были в состоянии готовности к наступлению на иорданские части у Радарной станции на холме Абдель Азиз, которые угрожали обойти Иерусалим и отрезать его от Израиля.

Полки были укомплектованы в основном иерусалимцами. Среди них можно было встретить профессоров, преподавателей экономики и философии, писателей, журналистов, поэтов, поваров, торговцев, чиновников и людей, занятых на общественных работах.

У нас принято говорить, что солдаты Цахала «идут на войну, чтобы защищать свой дом и своих близких», и эти слова порою воспринимаются лишь как красивая фраза. В Иерусалиме события складывались так, что слова эти точно соответствовали действительности: здесь солдаты защищали именно свой город, свой отчий кров; некоторым из них затем пришлось сражаться в нескольких сотнях метров от своих жен и детей. Это обстоятельство удваивало силы. Даже старые и слабые были готовы выстоять.

Один из ротных командиров Иерусалимской бригады Хаим Гури сказал: «Ожидание боя в Иерусалиме нельзя сравнить ни с чем. Солдаты на синайской границе знают, что воевать они будут на пространстве, далеком от своих домов. Иерусалимским подразделениям, к которым принадлежим и мы, придется воевать здесь. И мы это прекрасно понимаем. Мы знаем свою пере-довую до мельчайших подробностей. Есть места, где до вражеских позиций считанные метры, как например, в Абу-Торе и в Мусраре. На участке нашей роты до противника каких-нибудь сто метров, и каждый знает, что произойдет здесь в момент, когда одной из сторон удастся пересечь зеленую линию».

*

С введением состояния готовности бойцы Иерусалимской бригады постепенно отмобилизовались, и когда набор кончился, в городе не осталось мужчин. На Иерусалим пала мрачная и суровая тень. Здесь не было «фронта» и «тыла». Тут и тыл был фронтом, к тому же этот тыл не раз уже превращался во фронт. У старожилов до сих пор не изгладился из памяти 48-й год. Они готовились к чему-то похожему, а может быть, даже к худшему. Молодежь за 19 лет научилась жить подле открытой границы, не раз напоминавшей о себе пулеметным огнем.

Теперь граница снова стала неотъемлемой и доминирующей реальностью. Защитные стены, годами перекрывавшие улицы, бетонные противотанковые надолбы и ржавые от времени заграждения — все это приобрело за одну ночь новый смысл. Один из иерусалимцев, прогуливаясь в дни готовности подле защитных стен и наблюдая, как хлопочут хозяйки, а детишки играют буквально на прицеле у врага, невольно сравнил эти стены со шлюзами в Голландии, сдерживающими наступление моря. Помогут ли они остановить арабские орды, рвущиеся на «священную войну»?..