Битва за Иерусалим - [117]

В отряде, миновавшем остановку «Платок Вероники» на Виа Долороза, находилась Эстер Зелингер, медсестра и водитель санитарной машины. «Белый ангел парашютистов» — прозвали ее солдаты. Прошлой ночью, перепоручив своих детей родственникам, Эстер оставила убежище и появилась на бригадном перевязочном пункте. Там она встретила бригадного врача доктора Кинга и попросила использовать ее как добровольца при эвакуации раненых или на перевязках. Доктор, занятый спасением солдат, раненных в первую волну штурма, потребовал, чтобы она немедленно покинула опасное место. Эстер не послушалась и по собственной инициативе начала оказывать помощь пострадавшим. Ее упорство и профессионализм (Эстер — первоклассная медсестра) заставили бригадного врача смягчиться. «Раз так, — заявил он, — надевай маску и становись в строй». С этой минуты Эстер уже на «легальных» началах начала заниматься обработкой ран и эвакуацией пострадавших. Ее участие в спасении жертв артиллерийского обстрела, обрушившегося на 8-й полк в первую ночь войны перед прорывом в иорданскую часть города, — один из самых замечательных примеров самоотверженности в истории Иерусалимской битвы.

Теперь Эстер находилась возле церкви, расположенной по соседству с «Платком Вероники». Виа Доло- роза простреливалась огнем снайперов и вся дымилась. Внезапно раздался крик. В одной из каменных стен растворилась деревянная калитка, и из нее выбежала рыдающая арабка. На руках у нее лежал раненый ребенок, вся ее одежда была в его крови. Казалось, женщина понимала, что появление в эту минуту на улице грозило ей неизбежной смертью, но младенец потерял много крови, и она была готова погибнуть, лишь бы попытаться получить какую-нибудь помощь для ребенка.

Эстер соскочила с бронетранспортера, остановила отчаянно вопившую женщину и силой разжала ее руки, судорожно сжимавшие младенца. Ей удалось искусной перевязкой остановить кровотечение, напоить ребенка и привести его в чувство. Оказав первую помощь, она огляделась и увидела напротив Виа Доло- роза монастырь с развевающимся на башне белым флагом. Она вбежала в монастырь. Монахи встретили ее ненавидящими взглядами. Она передала им младенца и попросила обеспечить дальнейший уход за ним. Затем бросилась назад, чтобы присоединиться к группе парашютистов, от которой она тем временем отстала.

Но парашютистов на Виа Долороза уже не оказалось. Эстер очутилась в полном одиночестве в самом центре чужого, вражеского города, где за каждым углом прятались убийцы-снайперы. «Чувство было странное и тревожное, — рассказала Эстер впоследствии. — Неизвестно, куда податься. Побежала по первой попавшейся улице. Слышу за спиной шаги. От страха облилась холодным потом. Оглядываюсь — вижу бегущего за мной старика. В руках у него какая-то гро-мадная коробка. Когда он меня нагнал, я увидела, что это не что иное, как перевязанная желтой лентой коробка конфет, которую он мне подал с жестами благодарности. По-видимому, это был кто-то из родственников ребенка, возможно, дед».

Прогремел залп. Эстер прижалась к стене. На нее посыпалась отбитая пулями известка. «Ситуация, прямо скажем, трагикомическая, — говорит Эстер. — Бой, пули свистят, а я стою посреди Виа Долороза с исполинской коробкой конфет, размером чуть ли не с меня».

Очередной залп прогнал ее с места. Она помчалась бегом, на ходу не раз намереваясь выбросить конфеты благодарного старика. Но все-таки с коробкой не расставалась, хоть она и была ей помехой. Пробежав несколько десятков метров, Эстер благополучно присоединилась к своему отряду и добралась с парашютистами до Храмовой горы. Теперь сюда доставляли пленных легионеров. Их выстраивали в шеренги — руки над головой, глаза завязаны — и производили обыск, отбирали удостоверения личности, конфисковывали вещи, а затем отправляли для допроса на площадь перед мечетью Омара.

Эстер направилась в одну из рощ Храмовой горы, где был разбит перевязочный пункт. Там, среди носилок с ранеными парашютистами, она снова встретилась с бригадным врачом. Эстер обняла его и расплакалась, вручив перед этим доктору «шоколадный» подарок старика. Затем сразу же вновь принялась за работу.

Говорят, позднее, когда сопротивление врага в Старом городе было окончательно подавлено, Эстер исчезла так же внезапно, как и появилась. Всю ночь она провела за телефоном, обзванивая семьи солдат, с которыми бок о бок воевала и о которых могла сообщить, что они живы и здоровы.

6

На другом конце Старого города, поблизости от башни Давида, роты парашютистов Замуша и Мусы встретились с иерусалимской ротой пехоты Эли. Ни парашюштисты, ни пехотинцы не знали о местонахождении друг друга. Командование не поставило их в известность, что они не одни действуют в Старом городе, и на миг все настороженно замерли. Когда же оправились от неожиданности, начались объятия и рукопожатия, очень быстро перешедшие в спор на гему о том, кто вошел в Старый город первым. Хотя спор этот так и не был разрешен, первенство, по-видимому, все-таки принадлежит парашютистам.

После того как подразделения розошлись по разным переулкам Еврейского квартала, Эли, передав командование ротой заместителю, поехал в еврейский Иерусалим, чтобы привезти оттуда своего отца Раха- мима и разделить с ним волнение встречи с родными местами.