Битва за хаос - [279]

Конечно, я ни в коем случае не считаю, что им в Америке нравится всё, скорее наоборот, многое им не нравится, но все эти минусы легко компенсируются энергией и информационной насыщенностью, тем, чего как раз и не было в СССР. Ну и не будем забывать, что за всё полученное в новой стране иммигрант будет рассчитываться всю жизнь, возможно, будут рассчитываться и его дети. Так он, оставаясь формально совершенно свободным, оказывается лишенным всякой свободы. Пока это его устраивает, это вообще всех устраивает, ибо энергии хватает. Но хватать ее будет не всегда. Вот почему сейчас мы находимся в уникальной ситуации: мы движемся и порядку и к хаосу. Одновременно.

К этому же выводу пришел и уже упоминаемый нами И. Пригожин — один из ведущих современных специалистов в области теории диссипативных систем. В своей статье «Детерменизма нет ни в обществе ни в природе» написанной для журнала «Эксперт» в 2000-ом году он отмечал: «Мы подходим к созданию «сетевого общества», в котором люди будут связаны между собой так, как никогда ранее. Хорошо это или плохо? С точки зрения долгосрочной биологической эволюции вопрос можно поставить следующим образом: на что будет больше походить сетевое общество — на большой иерархически организованный муравейник или на общество свободных людей? С ростом народонаселения планеты повышается вероятность нелинейных микрофлуктуаций, связанных с индивидуальной свободой выбора, поскольку увеличивается численность игроков. С другой стороны, поскольку люди становятся все более объединены сетями, может появиться и обратный эффект: императивы объединенного коллектива подавят индивидуальную свободу выбора».[496]

Но можно ли идти к двум таким казалось бы противоположным вещам одновременно? Оказывается что да. И чтобы понять как именно такое возможно, необходимо четко представлять себе современную ситуацию. А она состоит в том, что арийцами заданы такие жизненные стандарты, которые нашей слабеющей расе становится все труднее поддерживать, особенно если вы находитесь на высоких ступенях иерархии. Вот почему и растут размеры взяток. И будут расти дальше. Наделение всех равными правами вне зависимости от расы и биологического качества, перенаселение планеты, существенный рост избыточного элемента, делает всех взаимозависимыми. Сейчас нельзя сделать резкий шаг, чтоб не вызвать серьезных последствий, причем с какой стороны ударят эти последствия, также не всегда можно оценить. Как кто-то метко выразился: «нельзя стрелять в хрустальном доме». Но разве мы всегда делаем то что можно? Наоборот, феномен арийской расы состоял в том, что всегда находились люди, понимающие, что есть вещи, которые делать нельзя, но нужно. Нужно для повышения качества, пусть не всех, но большинства. Когда арийцы именно так действовали, они наступали по всем направлениям, когда необходимость отошла на второй план по отношению к морали, мы начали сдавать позицию за позицией, ибо мораль — всего лишь следствие нашей силы. Или слабости — как кому больше нравится. Сейчас кстати, правильнее второе. Слабые люди рождают слабую мораль. Сначала консервативную, потом — охранительную, а потом и капитулянтскую.

Здесь мы подходим к объяснению кардинального противоречия традиционного арийского представления, с тем, что олицетворяет современная буржуазная глобалистская мораль и находящаяся у неё на прокорме интеллигенция. Вспомним, что и буржуазия, и особенно интеллигенция, — продукт христианского периода жизни арийской расы. Но, если буржуазия возникла когда раса была еще достаточно сильной, то интеллигенция — продукт её упадка. Но раса была сильной, когда христианское в максимальной степени оттеснялось арийским. Например, когда Колумб отплыл в Индию, надеясь достичь ее западным путем, это был, безусловно, арийский поступок, пусть Колумб и был набожным католиком. Христианского в этом предприятии не было ничего, поэтому церковь совершенно справедливо ему противилась. Тем не менее, открытие шло под знаком креста. Так арийское совмещалось с христианским. Когда конкистадоры начали геноцид индейцев, в этом тоже не было ничего христианского, хоть и делалось именем Христа. В этом было арийское. А что сейчас? Вы думаете, что если какой-нибудь либерал или профессор, бывший в молодости хиппи и наркоманом, начиная верещать о «спасении голодающего населения Эфиопии» или «необходимости поставки средств для быстрой диагностики ВИЧ-инфекции в Мозамбик», делает это потому, что ему жаль африканских негров? Ничего подобного![497]

Как мы уже говорили, такой продукт западного общества легко поступится всем ради сохранения своего статуса, какие уж тут негры? Он и детей своих лично сделает наркоманами или извращенцами если этого будут требовать «цивилизованные нормы». И будьте уверены, что ни цента из личных сбережений он на голодающих чунгачанг не потратит. Он может только призывать. Но делает он это потому, что понимает: бросать негров на произвол судьбы — нельзя, ибо полная деградация его как индивида, тотальное его ослабление, привела к исчезновению арийского начала. Осталось только христианство, пусть и не совсем в том виде в каком проповедовал Христос. А если ариец перестает мыслить по-арийски, он превращается в юродивого. У людей с низким уровнем развития мыслительного аппарата это не так заметно (или вообще не заметно), но образованный человек в таком раскладе выглядит довольно мерзко. Вот почему именно интеллигенты, а не цветные или алкоголики с наркоманами, вызывают максимальную ненависть здорового бессознательного индивида, ибо они воспринимаются не как обычная мерзость, а как извращение. Чем-то они сродни гомосекам, может быть и будучи далекими от гомосексуализма вообще. Те — извращенцы сексуальные, эти — умственные. Плотность населения способствует дальнейшей деградации их мышления, ибо повышает избыточность и вынуждает непрерывно приспосабливаться в постоянно меняющихся условиях. Попробуйте найти интеллигента-пацифиста-общечеловека в деревне состоящей из 50-100 домов или среди людей прошедших Афганистан или Чечню? Сложно? А почему? Да потому что такая форма мышления в данных средах существовать не может. Поэтому становится очевидным необходимость широкомасштабной коррекции мышления больших статистических групп путем изменения «реалий бытия».