Битва за Францию - [77]

   — Вас это расстраивает?

   — Храни меня Бог! Нет, конечно. Но сейчас бы мне очень пригодилась помощь этого человека. Французские протестанты неохотно берутся за оружие.

Уолтер покачал головой.

   — Ничего не выйдет, ваша светлость. Я слышал, что маркиз был предательски убит в Женеве иезуитами.

   — Правда? А как поживает наш добрый друг аббат Фанкан?

   — Когда я был в Бастилии, он сидел в соседней камере. Наверное, и сейчас там.

   — Это скверно, — нахмурился герцог. — Совсем скверно... Ладно, рассказывайте, как вам удалось угодить в лапы кардиналу?

Пока Уолтер рассказывал о своих приключениях, Бэкингем, слушая его, размышлял о своих делах. Положение было хуже некуда — Англия находилась в состоянии войны сразу с двумя могущественнейшими государствами Европы. И, несмотря на весь свой оптимизм, герцог понимал, что воевать с ними придётся без друзей и союзников. Ришелье разместил внушительные гарнизоны вдоль лотарингской границы, так что герцог Карл теперь и носа не мог высунуть из своих владений. Герцог же Савойи, после смерти последнего Гонзаго, был занят мантуанским наследством, раздел которого всё же должен был схлестнуть его с Францией, но, увы, не на французской территории, как рассчитывал Бэкингем. А хуже всего было то, что, из-за провальной английской экспедиции на остров Рэ, международный престиж Англии упал — ниже некуда! И вернуть ему прежний блеск можно было только ценою новых побед.

   — Значит, война, — проговорил министр в ту минуту, как Монтегю окончил свой рассказ. — Одну партию мы проиграли, но вторую обязательно выиграем. Идёмте, мой друг. Нас ждут великие дела!

Они вышли.

Некоторое время в скромных апартаментах баронессы Сент-Люс царила полная тишина, а затем подозрительно зашевелилась одна из портьер, из-за которой вышел человек, который всё это время прятался за ней. Жестокое и холодное выражение его лица заставило бы содрогнуться даже отчаянного храбреца. И неудивительно — оно принадлежало маркизу де Молина, главе могущественнейшего ордена «Чёрных капюшонов».

   — Ну, Ваше Величество, вот всё и открылось, — прошипел он, бросив полный ненависти взгляд на полускрытую обивкой стены дверь, за которой скрывался потайной ход в кабинет королевы. — Теперь я понимаю, как проклятым иезуитам удалось напасть на мой след в Женеве. Я чудом избежал смерти, но вам не удастся повторить мой подвиг: вы умрёте, и ваша смерть заставит содрогнуться всех врагов моего ордена. Но прежде мы ещё поиграем с вами в кошки-мышки.

Сказав так, он запахнулся в свой чёрный плащ и вышел, чтобы раствориться в пёстрой придворной толпе...

* * *

После разговора с Монтегю Бэкингем испросил личной аудиенции у королевы. Генриетта приняла его в окружении фрейлин, среди которых милорд с неудовольствием обнаружил и собственную сестру. Мгновенно оценив обстановку, герцог увлёк королеву к окну, подальше от любопытных ушей, и, посмотрев ей прямо в глаза, спросил:

   — Вы боитесь меня, Мадам?

Генриетта пожала плечами.

   — Тогда зачем здесь эти дамы? Если вы хотите, чтобы они услышали то, что предназначается только вам, я выполню ваше желание.

Королева видела, что он не шутит. Со вздохом, она велела фрейлинам выйти.

   — И чтобы нас никто не беспокоил! — крикнул им вслед Бэкингем.

Не успела за дамами закрыться дверь, как Джордж заключил королеву в объятия.

   — Вы с ума сошли? — возмутилась Генриетта, вырываясь.

   — Именно. Точнее и не скажешь! Каково мне было сидеть все эти месяцы на острове Рэ и получать регулярные отчёты короля о внезапно наступившей семейной идиллии?

   — Я думала, король вам друг...

   — И прекрасный друг, чёрт возьми! Знаете, королю всегда нравились мои женщины...

   — Джордж, с вашим отъездом многое изменилось, — произнесла королева. — Прежде всего, я присмотрелась к Чарльзу и убедилась, что была к нему несправедлива.

   — Я вам всегда это говорил, Мадам, — кивнул герцог. — Но вы отказывались мне верить.

   — Сейчас верю.

   — А я вам — нет. Я знаю, почему вы обратили внимание на Чарльза — потому что меня рядом не было. Но сейчас я здесь и хочу назад мою женщину. И получу её.

Он поцеловал её, несмотря на сопротивление.

   — Вы считаете, это лучший способ меня убедить? — выдохнула Генриетта.

   — Нет, но это лучший способ избежать ненужного спора.

   — Уходите, герцог. Я прошу, я требую!

   — Не так быстро,— тихо произнёс он улыбаясь.

   — Что?

   — Вы задолжали мне желание, моя королева. И я желал бы получить приз немедленно.

   — И каким же будет ваше желание, милорд? — гневно осведомилась Генриетта.

   — У меня одно желание — быть с вами, любить вас, сейчас, здесь...

Он нежно сжал её руку. Королева попыталась освободить её, но тщетно.

   — Вы не посмеете потребовать это! — воскликнула она.

   — Посмею, — улыбнулся герцог, нежно прикасаясь губами к её ладони. — Вот только не нужно хмурить брови. Женщина, которая любит мужчину с таким выражением лица, выглядит очень и очень смешно, предупреждаю вас, Ваше Величество.

   — Я... я возненавижу вас, я...

Генриетта сама не заметила, как оказалась в его объятиях. Но, отчаянно сражаясь с его страстью и подавляя в себе желание, она продолжала сопротивляться.