Битва за Берлин последнего штрафного батальона - [51]
Саперы укрепили пострадавший мост – теперь он мог держать тяжелую технику. Артиллерия устремилась на южный берег Шпрее. Орудия нацеливались на рейхстаг. Свободного и безопасного пространства для техники уже не оставалось, часть артиллерии, сняв со станин, затащили на второй этаж «дома Гиммлера». Девяносто орудий стояли, готовые к бою. Рассредоточивались стрелковые подразделения. Части 207-й стрелковой дивизии подавили огневые точки у «Кроль-опера» и блокировали гарнизон театра – чем облегчили штурм рейхстага. Разразилась артподготовка – все орудия начали стрелять одновременно. Палили пушки из кварталов севернее Шпрее, стреляла 23-я танковая бригада. Все пространство вокруг рейхстага окутал пороховой дым.
– Ну что, мужики, подсобим неумехам Неустроева? – выкрикнул капитан Кузин, передергивая затвор автомата. – Ведь ни хрена они без нас не возьмут рейхстаг!
– Странно, – почесал сантиметровую щетину Ситников. – Чем больше мы тут трюхаемся, чем меньше нас остается, тем сильнее хочется жить… К чему бы это, парни? Сентиментальным становлюсь?
И снова Максим бежал с остальными, орал что-то «личное» во всеобщем разнузданном хоре, перепрыгивал через препятствия, стрелял короткими очередями. Штрафники с ходу преодолели ров, заполненный водой – по трубам, по железным балкам, – и с ревом набросились на фашистов, засевших в окопах. Дрались и те и другие с какой-то первобытной жестокостью. Немцы не сдавались, предпочитали умереть.
Порядка семидесяти эсэсовцев, умудрившись сформировать ударную группу, кинулись в контратаку. Демарш был внезапным, дерзким, отчаянным – бойцы в авангарде дрогнули, повернули вспять. Фашисты наседали, лезли, швыряя гранаты, орали что-то грозное. Максим пятился в общей массе. Он перекатился за бруствер, нырнул в воронку от снаряда. Грохот взрывов доконал его: Коренич впервые почувствовал, что не выдерживает, еще мгновение – и у него лопнут барабанные перепонки. Максим уткнулся носом в землю, зажал уши… Ударили пулеметы на флангах – они скосили неприятеля, и через мгновение вся траншея была завалена телами.
– Струхнули, бойцы? Нехорошо, в такой-то момент!.. – хрипел офицер из второго стрелкового батальона. – А ну, пошли, не посрамим!
Штрафники уже перепутались со стрелками 756-го полка – вряд ли капитану Кузину удалось бы собрать своих. Рядом с капитаном держались только те, кто не упускал его из виду.
Дружный рев сотен глоток ознаменовал второй бросок. Бойцы карабкались по телам, вылезали из траншей, чтобы избегать препятствий. До рейхстага оставались десятки метров…
– Приболел, Максимка? – гаркнул над ухом Драгунский.
Коренич очнулся, вскочил, вытрясая «музыку» из ушей. Побежал за солдатами, которые уже врывались в парламент через парадное крыльцо. Вестибюль, большой овальный зал…
Другая колонна втекала в рейхстаг через депутатский вход на юго-западном углу, третья – через пролом в северо-западной стене, проделанный саперами 171-й дивизии. Кто-то уже приторачивал к колонне красный штурмовой флажок…
Лавина врывалась в здание, растекалась, стреляла по убегающим немцам, забрасывала гранатами тех, кто пятился в дальние помещения и прятался за помпезные аллегорические скульптуры.
– Отдельный батальон 27-й дивизии, ко мне! – Кузин безуспешно пытался перекричать грохот.
Собралось человек двадцать – остальные уже бились бог знает где.
– Стесняется товарищ капитан называть нас штрафниками, – плюнул в осколки разбитой вазы Асташонок. – Отдельный батальон, надо же, как выросли…
Примчался Драгунский, так перепачканный красной глиной, будто рылся в земле. Прихромал подполковник Слепокуров, потерявший автомат, зато обретший взамен два трофейных.
– Двух зайцев убил ненароком, – объяснил без вопроса. – Трещотка так себе, конечно, но в условиях большого дома – самое то.
– Эй, нас подождите, – спешили за уходящими бойцами Борька Соломатин и осетин Казбеков.
Кузин повел солдат на северную лестницу, спрятанную за простенками с лепными украшениями. Минутой ранее по ней убегало несколько эсэсовцев. Сначала штрафники швырнули гранаты, остерегаясь засады, потом Шульжин приволок откуда-то связку фаустпатронов («О, доктор Фауст, мое почтение», – не преминул поупражняться в остроумии Бугаенко), раздал желающим, и в одно мгновение красивую лестницу накрыла волна разрывов. Ступени выстояли. Штрафники побежали вверх, пригибаясь, стреляя в дымящуюся темноту – по трупам своих и чужих, по пыли, по кирпичам, по обломкам скульптур. А сзади уже давили бойцы Неустроева, тяжело дышали, отталкивали, перехватывали инициативу…
Немцы стреляли отовсюду – из многочисленных помещений, с галерей, бросались в контратаки – надеясь непонятно на что. Рвались гранаты, рассыпались автоматные очереди. Штурмующие распадались на мелкие группы, протекали через проломы в стенах, наваливались на неприятеля сзади. Повсюду валялись убитые – советские пехотинцы вперемешку с гитлеровцами; их укрывали обломки мебели. Пыль стояла столбом. Занималось пламя, многие помещения были затянуты прогорклым дымом. Он вился черными клубами, обволакивал пространство. От жара на людях тлела одежда, обгорали брови…
2029 год. После серии страшных землетрясений на земле наступает Армагеддон. Цивилизация уходит в прошлое.Новосибирск лежит в руинах, выживших немного, половина из которых – зомби и ходячие призраки. Бывший спецназовец Алексей Карнаш, девушка Ольга, беспризорный мальчишка Кузьма и собака пытаются выжить на острове посреди глубокой котловины – раньше здесь был Кузбасс. Неожиданно мальчика похищают. Карнашу чтобы спасти Кузьму придется вернуться в страшный город, где практически не осталось людей, а смертельные ловушки поджидают на каждом шагу.
2016 год. Серия разрушительных землетрясений по всей планете. Смываются прибрежные города, просыпаются супервулканы. Землю на много лет окутывают пепел и дым, стремительно холодает.2028 год. Из-за цепочки ядерных катастроф свирепствуют инфекции, превращающие людей в зомби. Мутируют люди, животные. Жизнь на Земле превратилась в ад.Новосибирск. В городе орудуют банды, рыщут стаи зараженных, люди прячутся по норам. Алексей Карнаш бывший спецназовец, умеющий выживать даже в аду, пытается найти таинственную колонию, где, по слухам, налажена нормальная жизнь.
Он – никто в этом мире, охваченном паникой. В мире, где правит нечисть, где из животных выращивают монстров, а из растений – душителей. Здесь города и деревни – полигон для прикладной генетики и безумных экспериментов. Угроза за каждым поворотом, и не знаешь, какой она будет через минуту.Он пришел из ниоткуда и зовут его никак. Он просто Первый среди крайних, единственный, кто может остановить этот марш безумия. Иначе сам превратится в Нечто…
Отправляясь выполнять рядовое задание командования, разведчики Алексей Зорин и Михаил Вершинин никак не думали, что короткая поездка в соседний городок обернется для них обвинением в измене, расстрелом и полной приключений и опасностей «жизнью после смерти» в штрафной роте.
Страшное лето 1944-го… Александр Зорин не знал, что это задание будет последним для него как для командира разведгруппы. Провал, приговор. Расстрел заменяют штрафбатом. Для Зорина начинается совсем другая война. Он проходит все ужасы штрафной роты, заградотряды, предательства, плен. Совершив побег, Саша и другие штрафники уходят от погони, но попадают в ловушку «лесных братьев» Бандеры. Впереди их ждет закарпатский замок, где хранятся архивы концлагерей, и выжить на этот раз практически невозможно…
Аномально жаркое лето 2017 года. В уральском мегаполисе свирепствует загадочная инфекция. Больницы переполнены, люди умирают в мучениях прямо на улицах. Внезапно часть зараженных начинает терять разум и превращается в зомби. Вот тут Андрей Баталов начинает понимать, что потерять любимую – не самое страшное. В городе воцаряется хаос, пожары, по улицам носятся толпы голодных вурдалаков. Небольшая группа выживших пытается вырваться из города. Постепенно они понимают – эпидемия была не случайна. Кому и зачем это было выгодно предстоит узнать героям новой книги Андрея Орлова.
Сборник исторических рассказов о гражданской войне между красными и белыми с точки зрения добровольца Народной Армии КомУча.Сборник вышел на русском языке в Германии: Verlag Thomas Beckmann, Verein Freier Kulturaktion e. V., Berlin — Brandenburg, 1997.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Американского летчика сбивают над оккупированной Францией. Его самолет падает неподалеку от городка, жители которого, вдохновляемые своим пастором, укрывают от гестапо евреев. Присутствие американца и его страстное увлечение юной беженкой могут навлечь беду на весь город.В основе романа лежит реальная история о любви и отваге в страшные годы войны.
Студент филфака, красноармеец Сергей Суров с осени 1941 г. переживает все тяготы и лишения немецкого плена. Оставив позади страшные будни непосильного труда, издевательств и безысходности, ценой невероятных усилий он совершает побег с острова Рюген до берегов Норвегии…Повесть автобиографична.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.