Битва вечной ночи - [52]

— Да и лебедиха же говорила, мол, в траве по дну долины пропасть мошки, — добавила Кейтри.

— Ну, мошку-то дождь должен был хоть ненадолго повыбить, — ответила Тахгил. — Хотя, без сомнения, она скоро вернется.

Путницы направились по холму наверх, держа курс на северо-восток, туда, где, по их представлению, располагался Черный мост.

Ночью снова шел дождь, уже не ураганный ливень, а монотонная барабанная дробь. Рыбацкие куртки девушек так истрепались в пути, что практически не защищали. Одежда снова отяжелела от влаги. Под ногами хлюпала грязь. Из-за завесы дождя доносились звонкие удары капель — то перезвоном стеклянных колокольчиков, то нервным стуком пальцев по столу. По всем овражкам и лощинам журчали ручьи. Стояло полнейшее безветрие. Порой дождь утихал, и все замолкало, лишь слышалось чмоканье и шлепанье — это пар оседал на листьях капельками воды, а потом эти капельки срывались вниз. Лаллиллир превратился в жемчужный край, деревья тонули в тумане — ближние стволы, темные и сырые, еще выделялись на общем фоне, но все остальное сливалось в перламутровой дымке.

— А вместо волос у меня вырастут поганки, — сказала Тахгил себе, вытирая воду с глаз и думая, не лучше ли было бы оказаться в пустыне в полдень.

На двадцать пятый день уайнемиса дождь укатил на восток. Пока подруги по очереди спали и караулили, прояснилось. Ярко-лимонное летнее солнце вновь расцвело на синей глазури небес. Весь Лаллиллир дымился, точно чаша горячего вина в руках озябшего ночного сторожа. Путницы спрятали потрепанные куртки в заплечные мешки.

— И не надо мазать лицо грязью для маскировки, — заметила Тахгил. — Оно уже и так все в грязи.

Гребень Пустынного кряжа бежал навстречу путницам, спускаясь к рукаву Вороновой долины. Потом он резко обрывался, и к концу следующей ночи подруги достигли самой дальней его точки.

Они стояли на краю узкой и крутой балки. Дно ее тонуло в тенях. Склоны поросли приземистым горным ясенем, что поднимался над стелящимися зарослями папоротника. Окутанный дымкой склон ярус за ярусом спускался к широкой черной ленте реки — Вороньей.

Дальше справа виднелся высокий изветренный силуэт. Остроконечные арки вырастали над тонкими колоннами черного камня. Черный мост был узок: казалось, его нарисовали и раскрасили остро заточенным карандашом.

Спустившись в укрытие под ветвями ясеней, три путницы нашли не слишком удобный приют меж толстых корней и провели день в туманной черно-зеленой дымке.

К вечеру поднялся легкий ветерок.

Тахгил никогда еще не слышала голоса, похожего на тот протяжный вой, что вспорол мантию вечера. Ни одно живое существо, ни вестница бури, ни бубри-птичка не издает таких звуков — звучных, напевных, леденящих призывов. Начинались они басовитым воплем, а потом внезапно взлетали до пронзительного визга и кончались снова на спуске. Зов этот был настойчив, повелителен и примитивен, как инстинкт, яростен, как голод, неистов, как ветер, одинок и далек, как луна. При первых же нотах Вивиана подскочила, нервно выругавшись на придворном языке, и, задрав голову, уставилась на крону дерева, под которым сидели девушки.

— Что это за вой? — вскрикнула Кейтри, прослеживая взгляд Вивианы, как будто ждала, что какие-то смертельно опасные твари вот-вот прыгнут им прямо на головы.

— Сумеешь быстро залезть на дерево? — спросила фрейлина. — Это же вой мортаду!

И она потянулась к нижней ветке.

— Погоди! — остановила ее Тахгил. — Что толку самим лезть в ловушку? Пусть мортаду не сумеют залезть за нами, но стоит им только учуять наш запах — и они засядут в осаде, выжидая, пока мы сами не свалимся от усталости, точно взятые измором опоссумы. Мы с подветренной стороны от них, и я уверена, они еще не обнаружили нас. Глядите — ветер шевелит листву ясеней с северо-востока, а именно оттуда и слышался вой.

— Очень мило, — промолвила Вивиана. — Только вот беда — и мост ровно в ту же сторону.

— Я бы предпочла пересечь мост и завязнуть на дереве в Циннарине, поедая яблоки, — вставила Кейтри, — чем сосать лапу на ясене здесь.

— И так, и эдак пойдешь на корм нежити, — пессимистически заключила Вивиана.

Вой раскатился снова, отражаясь от высоких небес, кружа меж стволами деревьев.

— Назад идти нельзя, — попыталась урезонить подругу Тахгил. В голосе ее звучала решимость. — Да и сворачивать на запад или восток — смысла никакого, так из Лаллиллира не выбраться. Мы должны уйти из этой страны вечной сырости. А единственный выход ведет через мост на Вороньей реке. Пока ветер будет дуть все так же с северо-востока, опасность не столь велика…

— О да, а мортаду так и будут сидеть сиднем, не трогаясь с места, чтобы мы ни в коем случае на них не вышли, — фыркнула Вивиана.

— Нет, конечно, они будут рыскать в поисках добычи, — ответила Тахгил. — Но, если повезет, побегут против ветра. Да и в любом случае…

— У нас нет другого выбора, — закончила фразу Кейтри. И три подруги, стараясь ступать как можно тише, двинулись к мосту.

* * *

Через несколько часов в небе яркой розой расцвело солнце — но ни единый луч не проник в темную Воронью долину. Высокие стены ущелья загораживали свет. Над каменным хребтом кружили темные птицы.