Битва титанов. Несущие смерть - [59]

Эльф не уставал описывать гостям различные деревья на красивом языке; казалось, он пытается усыпить гномов своими описаниями.

Если бы не письмо, ему бы это удалось.

А так, несмотря на то что Тунгдил и Бешеный кивали, они постоянно оглядывались по сторонам, высматривая мельчайшие подробности окружающего пейзажа. При этом от них не укрылось то, что они ни разу не проехали через горы, а постоянно находились в заросших лесом долинах, где не было свободного обзора дальше полета стрелы.

Конечно, причина была ясна. Когда Тунгдил спросил Тивалуна о горах или, по крайней мере, хотя бы парочке не заросших лесом холмов, эльф обеспокоился, что они уже довольно напутешествовались по непревзойденным, неповторимым, благоуханным рощам Аландура. И на следующий день пообещал маршрут по более открытой местности.

С наступлением темноты гости подъехали к освещенному изнутри зданию, уже знакомому Тунгдилу и Боиндилу. Здесь они вместе с Андокай впервые просили эльфийского князя помочь в борьбе против Нод’онна. Роскошные деревья образовывали массивные живые колонны для густой крыши из листвы на высоте в две сотни шагов.

Однако по сравнению с их первым посещением зал радикально изменился.

Не было искусных мозаик из тонких золотых и палладиевых пластин между стволами деревьев, когда-то сверкавших, словно звезды. Их сменили более простые, но огромные картины, изображавшие… исключительно различные оттенки белого; то тут, то там в свете факелов вспыхивали бриллианты, казалось, расставленные в произвольном порядке. Роскошь и броскость искусного ремесла превратилась в непривычную, странную простоту, которая произвела на гномов не менее сильное впечатление своей монументальностью.

— А что вы сделали со всеми теми штуками? — вырвалось у Боиндила.

— Разве народ вынужден выражать свой талант к искусствам всегда в одной и той же форме? — ответил Тивалун. — Поскольку до сих пор к нам, в наши леса, почти никто не приходил, то о меняющихся предпочтениях в искусстве никто и не знает. И будьте уверены, Боиндил Равнорукий, мы перепробовали многое. Как и для вашего народа, одна-две сотни циклов значат для нас немного.

Эльф повернул налево, пытаясь выманить их из зала с деревьями, когда Бешеный указал на белый трехгранный монолит, возвышавшийся на том месте, где прежде находился трон Лиутасила. Издали казалось, что его высота составляет по меньшей мере шагов пятнадцать и семь в обхвате.

— Можно я посмотрю ближе, друг эльф?

— Вряд ли это имеет значение, — небрежно произнес Тивалун по поводу открытия. — Трапеза ждет…

Но Боиндил пропустил мимо ушей наставление Тунгдила относительно того, чтобы днем во всем слушаться хозяев. Нимало не смутившись, он прошел мимо Тивалуна и оказался у монолита.

— Здесь не помешает знаток камня, — заявил он. — Мое племя славится своими выдающимися способностями каменотесов.

Эльф ринулся следом, а затем забежал вперед.

— Нет, Боиндил Равнорукий. Прошу вас изменить свое намерение. Это нечто вроде святыни, которой может касаться только эльф, — он остановился, надеясь удержать этим гнома. — Такое небрежение с вашей стороны не может остаться без последствий. В принципе, вам даже видеть его было нельзя!

Бешеный поглядел на ноги эльфа, затем на торс и, наконец, добрался до лица Тивалуна.

— Это очень невежливо! — пожаловался он. — Ваша делегация имеет доступ во все уголки нашего королевства, а я не могу даже камень посмотреть?

— Это святыня, ты ведь слышал, Боиндил, — пришел на помощь Тунгдил.

— А почему он тогда сказал, что она не имеет значения?

— Для вас не имеет значения, — улыбнулся Тивалун. Капелька пота потекла по гладкой, без единой морщинки, коже, которая будет ровной и юной еще добрую сотню циклов. — Пожалуйста, остановитесь.

— Эльфы и священные камни, — усмехнулся воин. — Все-таки у наших народов больше общего, чем я предполагал. Ну, не считая пристрастий в еде. — Равнорукий повернулся и указал на проход, куда с самого начала направлялся Тивалун. — Туда?

— Туда, — с облегчением в голосе произнес Тивалун и побежал вперед, пока упрямый гном не передумал. — Благодарю за понимание, Боиндил Равнорукий.

— Это же само собой разумеется, — с широкой ухмылкой заявил Бешеный, подмигнув Тунгдилу.

Поздний вечер принес неожиданности как эльфам, так и гномам.

Они сидели вместе с Виланоилом и Тивалуном за последней переменой пышной и, тем не менее, очень легкой трапезы, когда вошел посланник и передал эльфу письмо. Тот прочел его и поглядел на гномов.

— Очень неутешительные новости, — обеспокоенно произнес он. — Три бриллианта украдены у короля Ната, короля Ортгера и короля Мальбалора. Говорят о страшных чудовищах и гномах, которые совершили эти нападения, — он прочел вслух строки, где подробно описывались события в трех королевствах. Гости слушали с ужасом; о нападении машины в Красных горах тоже говорилось. — Зло снова обрело почву под ногами и тянет к власти свои жадные лапы, — заключил Тивалун.

— Завтра утром мы покидаем гостеприимный Аландур, — взволнованно произнес Тунгдил. При таких обстоятельствах камень, который в свое время передал ему Гандогар и который находился в надежном укрытии в штольнях Лот-Ионана, нельзя было оставлять без присмотра. Златорукий опасался за свою супругу Балиндис, которая наверняка еще ничего не знает о случившемся. Если неизвестные грабители добрались до королевств людей и гномов, то им наверняка удастся проникнуть в относительно незащищенные штольни. Единственным и бесконечно слабым их защитником была Балиндис.