Битва Шарпа - [2]

— Вы уверены, что это — разрушенная деревня? — спросил он, указывая на заштрихованное пятно на карте, отмеченное Прайсом.

— Я не мог бы поклясться в этом, сэр, поскольку не умею читать карты. Это может быть любая из этих пометок, сэр, или, возможно, ни одна из них.

— Тогда, какого черта вы показываете это мне?

— В надежде на вдохновение, сэр, — сказал Прайс виновато. — Я пытаюсь помочь, сэр. Попытка поднять наш дух. — Он посмотрел на карту снова. — Возможно это не очень хорошая карта? — предположил он.

— Может сгодиться на растопку, — повторил Харпер.

— В одном хотя бы можно быть уверенным, — сказал Шарп, забирая карту у Прайса, — мы не пересекли водораздел, значит эти ручьи должны течь на запад. — Он сделал паузу. — Или они, возможно, текут на запад. Или весь этот чертов мир перевернулся вверх тормашками. Но поскольку у нас есть чертов шанс, что этого не произошло, мы будем двигаться вдоль этих чертовых ручьев. А это, — он швырнул карту Харперу — на растопку.

— Вот так поступал мой дед, — ворчал Харпер, сворачивая смятую карту и засовывая ее в карман потертой и рваной зеленой куртки. — Он следовал за водой…

— Заткнись, — сказал Шарп, но на сей раз не сердито. Он говорил тише, в то же самое время указывая рукой товарищам, чтобы пригнулись. — Чертова жаба, — сказал он негромко, — или не знаю кто. Никогда не видел такой формы.

— Твою мать! — пробормотал Прайс и лег на землю.

Причиной тому был всадник, показавшийся на расстоянии в двести ярдов. Всадник не видел британских пехотинцев и, похоже, не пытался обнаружить противника. Его лошадь свободно бродила по долине из стороны в сторону, покуда всадник не натянул поводья; затем он устало сполз с седла, намотал поводья на руку, расстегнул мешковатые брюки и стал мочиться у обочины. Дым от его трубки плыл в сыром воздухе.

Раздался щелчок — это Харпер взвел курок винтовки. Солдаты Шарпа, даже те, кто прежде спал, теперь лежали в траве, готовые к бою, и даже если бы всадник обернулся, он вряд ли заметил бы пехоту. В роте Шарпа служили ветераны-застрельщики, закаленные двумя годами войны в Португалии и Испании, обученные не хуже любых других солдат в Европе.

— Узнаете форму? — тихо спросил Прайса Шарп.

— Никогда не видел такой прежде, сэр.

— Пат? — Шарп обернулся к Харперу.

— Похож на клятого русского, — сказал Харпер.

Харпер никогда не видел русского солдата, но почему-то воображал, что русские носят серые мундиры, а этот таинственный всадник был во всем сером. На нем была короткая серая куртка драгуна, серые брюки и серый плюмаж из конского волоса на сером стальном шлеме. Или, возможно, подумал Шарп, это серый чехол из ткани — чтобы металл шлема не отражал свет.

— Испанец? — предположил Шарп.

— Доны всегда разряжены как петухи, сэр, — возразил Харпер. — Донам не понравилось бы умирать в сером тряпье.

— Может, он партизан, — сказал Шарп.

— У него оружие как у лягушатника, — сказал Прайс, — и штаны тоже.

Справлявший нужду всадник был действительно вооружен как французский драгун. Он носил прямой кавалерийский палаш, короткоствольный карабин в седельной кобуре, из-за пояса торчала рукоятка пистолета. На нем были те самые мешковатые штаны, saroual, которые предпочитают французские драгуны, но Шарп никогда не видел, чтобы французский драгун носил серые штаны и тем более серую куртку. Драгуны противника носили зеленые мундиры. Не охотничьи темно-зеленые, как куртки британских стрелков, но светлее и ярче.

— Может, у педиков кончилась зеленая краска? — предположил Харпер и замолчал, поскольку всадник застегнул мятые штаны и вскочил в седло. Он тщательно осмотрел долину, не увидел ничего, что бы могло его встревожить, и повернул коня в обратную сторону. — Разведчик, — негромко сказал Харпер. — Его послали посмотреть, нет ли кого-нибудь здесь.

— Он чертовски плохо выполнил задание, — отметил Шарп.

— Тем лучше для нас! — воскликнул Прайс. — К счастью, мы движемся в другую сторону.

— Нет, Гарри, — возразил Шарп. — Мы должны посмотреть, кто эти ублюдки и что они там делают. — Он указал на гору. — Сначала вы, Гарри. Возьмите своих людей и на полпути ждите нас.

Лейтенант Прайс повел красномундирников в вверх по склону. Половина роты Шарпа носила красные мундиры британской линейной пехоты, в то время как другая половина, как и сам Шарп, — зеленые куртки элитных стрелковых полков. Превратности войны привели стрелков Шарпа в батальон красных мундиров, а бюрократическая инерция удерживала их там, к тому же теперь было трудно сказать, где стрелки, а где красные мундиры, настолько потертой и выцветшей была форма на тех и на других. На расстояния они все казались одетыми в коричневое — из-за дешевой домотканой португальской ткани, которую солдаты были вынуждены использовать для ремонта.

— Вы думаете, что мы пересекли границу? — спросил Харпер у Шарпа.

— Похоже на то, — ответил Шарп сердито, все еще недовольный собой. — Хотя никто не знает, где эта чертова граница, — добавил он, оправдываясь.

Отчасти, он был прав. Французы отступали из Португалии. В течение зимы 1810 года противник оставался перед линиями Торрес Ведрас, на расстоянии полдневного марша от Лиссабона, предпочитая мерзнуть и голодать, но не отступать к базам снабжения в Испании. Маршал Массена