Битва под Оршей 8 сентября 1514 года - [40]

На основе источников вырисовывается следующая диспозиция польско-литовской армии К. И. Острожского.

Правый фланг: Поветовые хоругви и господские почты под командованием Ю. Радзивилла «Геркулеса» (до 4000 человек). В ельнике также располагалась артиллерийская засада из полевых орудий-фельдшлангов.

Левый фланг: Хоругви польских добровольцев Яна Тарновского и отряд придворных рыцарей В. Самполинского (до 2500 человек).

Центр: До 11 полевых орудий, 16 рот драбов-пехотинцев Спергальдта и 20 конных рот Януша Сверчовского (до 6600 человек).

Но, по неясной причине, в ряде изданий, в частности, в коллективном труде Варшавского военно-исторического института, литовские войска показаны на левом фланге, а польские — на правом.[348] Данная схема присутствует в нескольких современных польских работах.[349] На наш взгляд, она не подтверждается основными источниками.

Уместно снова вернуться к вопросу о пропорции литвинов и поляков. Сам факт того, что последние заняли основную часть боевого построения, и центр, и левый фланг, говорит о численном превосходстве подданных Короны над союзниками-литвинами.

Какова же диспозиция русских соединений? Имело ли место объединение ратей М. Булгакова и И. Челядина в одну армию, или же на поле боя воеводы действовали самостоятельно?

Диспозиция, нарисованная в польских источниках, напоминает единую рать, разделенную традиционно на несколько полков (Передовой, Большой полки и «крылья»).[350] Факт гибели воеводы Передового полка кн. И. Темки-Ростовского от пушечного ядра, зафиксированный в летописях,[351] свидетельствует о нахождении того в Передовом полку у И. Челядина, напротив поставленных неприятелем орудий, а не у М. Булгакова на правом фланге, как было бы в случае, если группировки действовали обособленно (кн. Темка-Ростовский изначально был в подчинении М. Булгакова). Следовательно, имело место объединение отрядов в одну армию.

Слияние ратей происходило по традиционному принципу: «передовому с передовым полком, большому полку с большим, а правой руки с правою, а левой с левою».[352] Видимо, также происходило объединение полков и в 1514 г. В этом случае воеводы должны поменяться местами согласно своему статусу. Воеводой Большого полка должен стать Иван Андреевич Челядин — он указан в большинстве источников, в том числе в некоторых «Томицианских актах». «Jan Zeladin», как главнокомандующий армией «московитов», потерпевший поражение 8 сентября 1514 г. под Оршей («bey Orsa»), фигурирует и в имперской дипломатической и частной переписке.[353]

Факт смещения М. Булгакова-Голицы с поста воеводы Большого полка на менее почетную должность подтверждается известием С. Сарницкого и С. Гурского. Они называют командиром полка Правой руки «Михайло Голицу».[354]

Анализ источников помогает выявить причины соперничества между двумя воеводами. В 1510 г. Булгаков и Челядин были оба пожалованы в бояре. В списке бояр и окольничих под 1510 г. отмечалось: «Сказано, бояре: князь Михайло Ивановичъ Голица Булгаков, Иван Андреевичь Челяднин». И. А. Челядин, как видим, пожалован после Булгакова. Но на следующий год боярин И. А. Челядин уже пожалован в конюшие, в высший боярский чин.[355]

В 1511/12 гг. они вместе были на Угре в Большом полку. Согласно разрядам, «в большом полку быти боярину князю Михаилу Ивановичю Булгакову да конюшему Ивану Андреевичю».[356] Обратим внимание: Челядин указан вторым, т. е. «товарищем» Булгакова. В средневековой Руси существовало так называемое местничество — порядок распределения служебных мест с учётом происхождения и служебного положения предков лица. Система местничества была основана на критериях знатности происхождения.

При слиянии двух корпусов Булгаков должен был занять подчинённое положение — стать вторым воеводой после конюшего Челядина. Естественно, подчиняться своему бывшему «товарищу» не хотелось — объединение полков, где воевода небольшой рати должен был подчиняться воеводе более крупной рати, шло вразрез с «боярской честью» Булгакова-Голицы. Став первым воеводой второго по значимости полка Правой руки, он со своими братьями мог действовать независимо от главного командующего, хотя формально должен был ему подчиняться.

К слову сказать, даже в иностранных источниках нет единого мнения относительно главнокомандующего войском. Имя «Michael Holitza» также можно встретить в ряде источников, где он представлен главным воеводой.[357] В Типографской летописи воевода назван первым — «многих поимаша воевод, князя Михаила Голицу с товарищи».[358] Причина путаницы заключается в том, что полковой архив 1514 г. не дошел до наших дней, а летописи черпали свои сведения из рассказов уцелевших воинов, состоявших в разных воеводских корпусах.

Выше всех по статусу стоял боярин Г. Ф. Давыдов-Челядин. Летописи упоминают Григория Федоровича, описывая ситуацию за несколько дней до битвы, когда проходило объединение отрядов.[359] Но ни один источник прямо не говорит об участии этого именитого воеводы непосредственно в сражении. Либо он накануне битвы отъехал (а приезжал он, следовательно, для наведения порядка на воеводских «местах»), либо же официальные летописи сознательно не упоминают имени знатного боярина в неудачном сражении.