Битва под Оршей 8 сентября 1514 года - [22]

, которые, очевидно, должны были увещевать своих бывших соплеменников о переходе на службу Василию III. М. И. Мстиславский «их встретил и бил челом, чтобы государь князь великий пожаловал, взял его к себе в службу с вотчиною, да и крест воеводам на том целовал со всеми своими людми».[182] Через пять дней присягнули на верность Кричев и Дубровна.

Если эти города сдались при первом появлении русских всадников, даже не пытаясь сопротивляться, как в прежние годы, то Орша держалась против воевод с мая по сентябрь. Это может объясняться тем, что гарнизон Орши был усилен наёмниками Спергальдта, а в трех других городах «жолнеров» не было.

Итак, «днепровский рубеж» был взят. Русские отряды — «загоны» — перешли Днепр и гребёнкой двинулись к друцким полям, занимаясь привычным в условиях средневековой войны делом — разорением территории противника. Но далее события стали развиваться по непредвиденному русской стороной сценарию…

Глава 2 НА «ДНЕПРОВСКОМ РУБЕЖЕ»

Линия обороны Литвы от восточного соседа опиралась на ряд крепостей: Оршу, Мстиславль, Дубровну, Кричев, Речицу, Мозырь. Центром этой оборонительной линии был Смоленск. С его падением, а также с капитуляцией Мстиславля, Дубровны и Кричева, образовалась зияющая дыра, в которую могли хлынуть московские отряды. Однако для захвата большой территории от Днепра до Друти и Березины нужны были значительные силы, а их у великого князя Василия III не было. К тому же на Днепре оборонялась Орша, гарнизон которой был усилен наёмниками. Первоочередной задачей перед воеводами стояла защита «днепровского рубежа». На друцкие поля были отправлены отряды, которые помимо разорения территории занимались сбором разведывательной информации. Уже меньше чем через месяц, в конце августа, произошли первые стычки с наступавшим польско-литовским войском, а 8 сентября состоялась битва, в которой русская полевая армия была разбита.

Прежде чем приступить к изучению хода битвы, необходимо определить численность противоборствующих сил.

Русская армия под Оршей

Количество русской конницы в сражении — один из основных вопросов в изучении Оршанской битвы. Многочисленные споры на данную тему шли и продолжаются в трудах как отечественных, так и зарубежных историков. Причина этого достаточно проста: при отсутствии документальных свидетельств и крайней скудности источниковой базы исследователи часто «вынуждены» обращаться исключительно к нарративным свидетельствам, а они, как известно, в большинстве случаев грешат завышенными показателями. Битва под Оршей не стала исключением в информационно-пропагандистском поле XVI в. Цифра «восемьдесят тысяч человек» («ех octoginta milibus hominum»), обозначившая численность разгромленных врагов-схизматиков, впервые прозвучала в послании Сигизмунда I венецианской сеньории от 12 сентября, через четыре дня после сражения.[183] Позже эту цифру подхватили почти все европейские издания, хроники и летописи.

Укоренившуюся в историографии цифру «80 000» можно встретить в большинстве трудов по истории внешней политики начала XVI в. Например, в обобщенной монографии «Войны и войска Московской Руси» В. А. Волков даже не ставит вопрос о достоверности приводимой в польско-литовских источниках цифры.[184] Совершенно оригинальными являются вычисления М. М. Крома. Справедливо указывая, что «настойчиво повторяемая» в польско-литовских источниках цифра «80 000» была призвана подчеркнуть доблесть победителей и являлась одним из элементов развернутой при ягеллонском Дворе шумной пропагандистской кампании, исследователь в то же время делает такую ремарку: «От этих намеренных искажений следует отличать неизбежные погрешности визуальных оценок наблюдателей, в среднем не превышавшие 10 тыс.». Таким образом, по логике исследователя, под Оршей было не 80 000, а… 70 000? Автор уходит от объяснения важного вопроса: как такая огромная сила, отягощенная обозом, провиантом и запасными лошадьми, передвигалась по малонаселенной территории с неразвитой инфраструктурой, по пересеченной местности, изобилующей лесными чащобами? Даже через столетия после сражения на полях Смоленской (1632–1634 гг.) и Тринадцатилетней войны (1654–1667 гг.) армии до 30 000 испытывали значительные трудности в снабжении и маневре. Наконец, исследователь не дает ответа на вопрос: как такая мощь могла поместиться на Оршанском поле, как она вообще могла управляться? Как справедливо заметил А. Н. Кирпичников, «численность полков была связана с их управляемостью одним или двумя командирами. Бойцы, кроме того, должны были видеть главное знамя полка и слышать команды, — словом, сообща выполнять задание».[185] Вычисления М. М. Крома, а также и его методика определения численности войска, были подвергнуты критике.[186]

Польский историк Т. Бохун в одном из номеров научно-популярного журнала «Речь Посполитая», посвященному как раз сражению под Оршей, отмечал, что «легкомыслием было бы принять данные пропаганды Сигизмунда, которая оценивала армию Челядина в 80 тыс. человек». Однако вопрос о численности русского войска он оставляет открытым.[187]

Другой польский исследователь кампании 1514 г., П. Дрозд, со ссылкой на труд Е. А. Разина, определяет количество русского войска под Оршей в 45 000 – 50 000 человек.