Битва на поле Куликовом - [41]

— Смотри, бабонька, какой я красивый парень, — говорит Алексашенька, наряженный матерью в новую рубаху.

— Красивый ты у нас, — отвечает внуку бабка, — вот уж придет твой батюшка, Юрушка наш, обрадуется… — Старуха заплакала и, лаская мальчика, продолжала: — Полюбуется, какой у него сынок.

— Не плачьте, мама, не плачьте, чует мое сердце, что скоро, скоро увидим мы его. Не может сердце обманывать, — успокаивает старую женщину Ксюша. И, улыбаясь, представляет, как бросится к мужу на шею, горячо расцелует его…

Ждет своего мужа, Доронку-кузнеца, и Олена, вместе с детьми выходит к калитке. Но не говорит ничего: сердце в груди неспокойно…

…И вот запели колокола Чудова монастыря. Тут же откликнулись все другие — густой перезвон поплыл над Москвой. И слышен он был далеко окрест: русское победное воинство великого князя Дмитрия Ивановича входило в город.

А когда на Великой улице показались ратники, Ксюша и Олена кинулись им навстречу, проталкиваясь через густую толпу.

Впереди воинства ехали князья — братья Дмитрий Иванович и Владимир Андреевич.

И вдруг из праздничной, бурлящей толпы раздались крики:

— Слава тебе, великий князь Дмитрий Донской!

— Слава!

— Слава!

— Слава!!!

— Слава и тебе, князь Владимир Храбрый!

— Слава!

— Слава!

— Слава!!!

Братья переглянулись, довольные: «Ишь, как народ прозвал».

Передние воины уже видят белые стены Кремля, весело взбегающие на холм к Фроловским воротам. А в тех вратах разноцветной толпою княгини с детьми ждут не дождутся своих князей. Тут и Евдокия с сыновьями, и Елена Ольгердовна.

Ждут…

Шагают ратники. И их, победителей, славит народ. Теперь по улице везут на русских и татарских телегах раненых.

Протискиваются к ним Ксюша и Олена.

— Юрку моего не видали? Юрку-сапожника?

— Доронку моего не встречали? Доронку-кузнеца?

— Нет!

— Нет!

— Нет!..

И отводили взоры в сторону от женщин ратники.

Тут увидели Ксюша и Олена Ерофея и Степана.

— Ерофеюшка!

— Дядя Степан…

— Где наши?

Но уже все поняли женщины: завыли разом высокими голосами, запричитали…

Обнял их Степан, прижал к груди:

— Утештесь, мои милые! Уймите боль-печаль, мои ясные. Сложили ваши мужья головы за Русь нашу великую. Но не покинули они совсем нас с вами. Растут у вас детишки, неистребимо наше русское семя!..

Поют, гудят колокола и над Москвой, и над всей землею русскою…

Вдруг стих народ на московских улицах — везут колоды с телами знатных князей и бояр. Слух прокатился по толпе: на одной из подвод тело инока Пересвета.

Провезли мертвых. И опять: крики, шум, движение в толпе встречающих. Проходит мимо москвитян богатый полон: сильные лошади везут телеги, нагруженные доверху оружием, всяким добром, что побросали в панике татары. Гонят скот: стада, табуны коней… Бредут волы, мотая черными головами с короткими рогами вразлет.

БЕССЛАВНЫЙ КОНЕЦ

Мамай с малой своей дружиной бежал с поля Куликова в такой панике и в таком великом страхе, что ни о чем не мог думать в обратном пути, сменяя одного коня на другого. Твердил он сквозь сжатые зубы:

— Быстрее!.. Быстрее!.. Как бы не догнали.

И только потом со всей неотвратимостью настигло его слово «позор». Настигло и заполнило все сознание. Спасти честь мог только новый поход на Русь.

И Мамай начал готовить его. Но уже не было у татар былой силы, а главное — не было в Орде веры в самого правителя.

А тут еще пришла беда: грозит Мамаю с востока потомок самого хана Чингиса — царь Тохтамыш. Очень пригодилась рать, собранная против Дмитрия. Мамай повел ее навстречу врагу.

Берега реки Калки стали местом битвы двух татарских войск, и победил в этой битве Тохтамыш.

Известно, друзья познаются в беде. Когда весть о разгроме Мамаева войска пришла в Орду, вельможи стали говорить между собой:

— Не лучше ль нам перейти к Тохтамышу?

И перешли. Совсем мало людей осталось с Мамаем. И те, кто не изменил ему, убежали с ним в Кафу, город, где совсем недавно собирали наемников для великого похода.

В Кафе за большое вознаграждение спрятали Мамая и его спутников от воинов Тохтамыша, которые, посланные в погоню, уже рыскали по городу. Но спасители оказались алчными людьми. Увидев у Мамая ханские сокровища — злато, серебро, драгоценные камни и жемчуг, — не раздумывая, убили они бывшего темника и завладели его богатствами.

Так бесславно закончилась жизнь Мамая.

* * *

Тохтамыш, захвативший земли Орды, направил своих послов в Москву к великому князю Дмитрию Ивановичу, а также ко всем князьям русским, оповещая их о своем воцарении, о победе над Мамаем.

Тохтамышевы послы вели себя так, будто ничего не изменилось в отношениях русских и татар после Куликовой битвы. И получалось, по их словам: бился князь Дмитрий против Мамая, а не против ига татарских ханов, насилия и унижения. И вовсе не за освобождение Русской земли положили свои головы на Куликовом поле русские ратники — воевали они против плохого хана. И вот теперь Мамая нет, победил его Тохтамыш, и все должно остаться по-старому, как было прежде, при сильных ханах, когда Русь платила огромную дань, когда ехали за ярлыками на княжение все русские князья с поклоном и дарами в татарскую Орду к каждому новоявленному хану.

Выгнать бы этих послов с русской земли, да нет сил для новой битвы — оскудела земля русская воинством, девять из десяти не вернулись с Куликова поля, не поросли еще травой могилы братские.