Битва на Липице - [47]
И все-таки было решено отправить к князю посольство и попробовать договориться по-хорошему. В Торжок поехали посадник Георгий (Юрий) Иванкович и боярин Степан Твердиславич. Ярослав распорядился послов схватить и бросить в темницу: «А новгородских послов изыма, посадника Юрья Иванковича, Степана Твердиславича, Семена Борисовича, Вячеслава Климятича, Зубца Якуна, Мануила Яголчевича» (Новгородская Карамзинская летопись, т. 42, с. 107). На этот раз попались и посадник с тысяцким. И пока до Новгорода не дошли слухи о его подлости, Ярослав отправил туда своих людей, которые вывезли из города княжескую семью. Теперь, когда руки у него были развязаны, князь озверел окончательно. Не зная, как еще досадить строптивым новгородцам, он велел похватать по дорогам их купцов и скованных разослал по своим городам. О том, сколько купцов было схвачено, данные расходятся. Новгородская летопись по Карамзинскому списку называет 2000 торговых людей, арестованных по приказу Ярослава, в то время как В. Н. Татищев считает, что купцов было 200. Новгородская I летопись младшего извода по Комиссионному списку делает существенное уточнение: «а всех новгородцов беаше болши 2000»[30]. Здесь летописец подразумевает всех новгородцев, которых держали в плену по приказу Ярослава, а не конкретно купцов. По большому счету, в данной ситуации князь производит впечатление невменяемого человека, который не соображает, что творит. Ярослав действует исключительно на эмоциях и не просчитывает всех возможных последствий своих поступков. Он забыл простую истину о том, что загнанный в угол зверь смертельно опасен. Поэтому то, что случилось в дальнейшем, стало для Ярослава полной неожиданностью: новгородцы вновь призвали на княжение Мстислава Удатного.
В сложившейся ситуации Мстислав Мстиславич мог позволить себе очень многое – в частности, он имел все основания припомнить новгородцам их несправедливости по отношению к нему лично. И выдвинуть ряд условий, на которых он мог бы вернуться. Однако князь этого делать не стал, поскольку от своих людей был прекрасно осведомлен о том, что творилось в Новгороде. Он знал, что рано или поздно новгородцы придут к нему бить челом, и наконец этого дождался. У Мстислава появлялся прекрасный шанс снова принять участие в большой политике на Руси, из которой он был исключен после неудачи в Галиче. Поэтому предложение новгородцев было для него очень выгодным и своевременным. Опять же появлялся шанс в очередной раз постоять за «правду» в выгодном для себя контексте. Глядя на испуганных послов, Мстислав Мстиславич задумчиво поглаживал бороду и делал вид, что раздумывает над их предложением, хотя на самом деле уже прикидывал, какие силы выставит против Ярослава. Он очень хорошо знал своего зятя и прекрасно понимал, что тот без боя Новгород не уступит.
Мстислав Удатный прибыл в Новгород 11 февраля и первым делом велел схватить наместника Ярослава Хота Григоровича, а всех его людей заковать в железа. После чего по приказу Мстислава ударили в вечевой колокол, собрали народ, и князь пообещал людям сложить голову за Великий Новгород. При этом он сказал примечательные слова: «Поидемь, поищем мужии своих, а вашеи братьи, и волости своеи, да не будет Новый Торг над Новым градом, ни Новград под Торжком, но где святаа София, ту и Новград, а в мнозе и в мале Бог и правда»[31]. Вольница ответила князю восторженным ревом.
Мстислав Удатный въезжает на вече и избавляет новгородцев от грозившего им голода
Рис. К. Лебедев. Грав. Мультановский
Мстислав отдавал себе отчет в том, что вряд ли у него хватит собственных сил справиться с Ярославом, за которым стояла вся мощь Суздальской земли. Поэтому князь обратился за помощью к своим смоленским родственникам. Мстислав Мстиславич получил безоговорочную поддержку княжившего в Смоленске Владимира Рюриковича, киевского князя Мстислава Романовича и брата Владимира Псковского. После этого новый новгородский князь попытался вразумить своего неистового зятя по-хорошему. К Ярославу в сопровождении людей Мстислава прибыл поп Юрий из церкви Иоанна на Торговище. Он передал следующие слова тестя: «поиде с Торжку в свою волость, не надобе тобе волость Новгородскаа» (Московский летописный свод конца XV века, т. 25, с. 111). В Никоновском летописном своде следует продолжение: «аще ли не идешь, быти промежи нас брани». Любопытное дополнение делает В. Н. Татищев: «При том Мстислав просил его, чтоб с дочерью его, а своею княгинею, жил по закону честно, как надлежит, а если ему нелюбо, то б, не обижая ее ради наложниц, отпустил к нему» (с. 653). Мстислав четко расставил приоритеты, и теперь очередь была за Ярославом.
Но князю Переславля-Залесского было что в лоб, что по лбу. Почувствовав, что ситуация вышла из-под контроля, и понимая, что одному ему не выстоять против объединенной мощи Новгорода и смоленских Ростиславичей, Ярослав обратился за помощью к великому князю Георгию и остальной своей братии. Разумеется, за исключением Константина. И он получил эту поддержку. Хотя, по большому счету, в данной ситуации именно Ярослав Всеволодович оказывался неправ, поскольку, согласно грамотам Ярослава Мудрого, новгородцы «
