Битва королев - [26]

– Мы не имеем права удерживать Джоанну здесь, если они просят ее вернуться.

– Джоанна – моя дочь! Если я решу, что она должна остаться со мной, то она и останется!

В глазах Изабеллы появился зловещий огонек, который очень не нравился Хьюго. Но он был ее рабом и не смел ей возражать.

Итак, она превратилась в заложницу. Джоанна узнала об этом не от матери и не от Хьюго, а из разговоров служанок.

Ее брат настаивает на возвращении Джоанны в Англию, но мать и отчим не отпустят ее, пока им не вышлют материнское приданое.

– А его не вышлют никогда, – таков был вывод, сделанный прислугой.

Джоанна представила себя одиноко бродящей по замку Лузиньяна до конца дней своих, где за стеной супружеской спальни предаются пылкой любви Изабелла и Хьюго. Мать равнодушна к судьбе дочери, отчим тоже старается избегать ее, потому что вид удрученной девочки ему неприятен и напоминает о собственном неблаговидном поступке.

Она притворялась вялой и безразличной ко всему, но на самом деле жадно вслушивалась в сплетни и перешептывания. Мать и отчим ничего ей не сообщали. Джоанну это возмущало, ведь именно ее жизнью они играют как хотят и еще держат ее в полном неведении.

Она подслушала разговор о короле Шотландии, Вроде бы ее брат заключил с ним какой-то договор. Трудно поверить в то, что Генри заключает с кем-то договоры.

Четыре года прошло с тех пор, как она покинула Англию. Тогда Генри было всего десять лет, столько же, сколько ей сейчас. Сейчас ему четырнадцать – возраст, когда принцесса уже считается зрелой для брака.

Но для короля это совсем немного. И все же Генри – король, и даже заключает межгосударственные договоры.

Для нее было потрясением узнать, что ее включили как одно из условий договора.

«Принцесса Джоанна должна уехать в Шотландию, потому что она теперь невеста короля Александра», – так говорили слуги.

Хьюго отверг ее, значит, ей придется уезжать к Александру.

«Я не поеду!» – рыдала Джоанна по ночам в одиночестве у себя в спальне. Но все же хочет ли она в действительности оставаться с матерью и Хьюго?

Изабелла обрушивала свой гнев на Генри и его советников. Все должны были теперь обращаться к ней с осторожностью, даже Хьюго. Всем надо было помнить, что она не просто графиня Лузиньян, а еще и королева.

С момента коронации королева остается королевой до конца дней своих. А Изабелла была коронована и носила корону Англии.

– Я заплатила за свою корону большую цену! – Ее крик достиг ушей Джоанны. – Долгие годы я провела рядом с безумцем. И за это требую награды! Никто не смеет забывать о моем высоком ранге!

Шло время, и Джоанна продолжала влачить странное существование, словно бесплотная тень бродя среди живых и зная, что от нее с радостью бы избавились, не будь она заложницей не оплаченного ее братом приданого. Так бы продолжалось, наверное, бесконечно.

Но за спиной Стивена Ленгтона и де Бурга стоял могучий Рим, и однажды в замке случился великий переполох, так как прибыли гонцы от самого Папы с посланием графу Лузиньяну.

Ужас распространился по дому, потому что только одного боялись все люди без исключения – осуждения Римом, а Рим, именно он, угрожал этим Хьюго.

Если Хьюго де Лузиньян не вернет принцессу Джоанну в Англию, он будет отлучен от церкви.

Изабелла громко расхохоталась в ответ на подобную угрозу, но вспышка ее веселья была притворной, ибо она страшилась геенны огненной не меньше остальных христиан. Конечно, она была еще молода, и если все будет продолжаться, как шло до сих пор, то у нее впереди еще много лет благополучной, полной удовольствий жизни, прежде чем ей придется поближе к кончине укрыться в каком-нибудь монастыре для необходимого покаяния и очищения. Но ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным, и если она вдруг умрет скоропостижно, находясь под церковным отлучением, то неминуемо отправится прямиком в ад.

Однако держалась она с посланцами Папы высокомерно и даже нагло. Ее бесило поведение старшего сына, вмешавшего Рим в их семейный спор.

Изабелла заявила, что не намерена уступать королю Генри, его министрам и самому Риму. Она не отпустит Джоанну, пока приданое не будет выплачено.

Хьюго урезонивал супругу. В ответ Изабелла заявила, что готова потерпеть и церковное отлучение. Он объяснил ей, что все не так просто, потому что если человек отлучен от церкви, то он уже не вправе рассчитывать на соборование и услуги священника и, таким образом, умрет без покаяния и отпущения грехов.

Но еще страшнее то, что слуги его, подданные и вассалы освобождаются от всех клятвенных обязательств перед ним. Они могут в любой момент покинуть своего господина и не будут за это наказаны. Если отлученный от церкви сеньор затеет войну, то проиграет первое же сражение, еще и не взявшись за оружие, ибо все его солдаты не поверят, что Бог захочет даровать такому человеку победу.

Изабелла вспомнила, что когда король Джон находился под церковным отлучением, то даже он, далеко не религиозный и чересчур самоуверенный наглец, скоро осознал, что надо вымаливать себе прощение.

Итак, им придется проститься с мыслью о приданом, но зато они отделаются от раздражающей их своим присутствием унылой Джоанны.