Битлз: секретные материалы - [34]

— Думаешь, мне это нравится? — спросил Кранов. — Год-два — и таких «Грузовиков» расплодится в Москве и Ленинграде видимо-невидимо.

— Да. А что же делать? — несколько растерянно спросил Свободкин.

— Да не паникуй ты. У тебя в прессе есть кто-нибудь? — гася сигарету, спросил Кранов.

— Ну, найти можно.

— Ну вот и поищи. Я вернусь с гастролей в сентябре, помогу тебе. Статейка-то нужна простая, типа «Кому нужен такой Грузовик на нашей дороге?» или что-то в этом роде. Согласен, самодеятельность, да еще талантливая, нам не нужна. Мы сами разберемся, и слова советские поэты пишут ничуть не хуже какого-то там Захаревича, главное, правильные. Ну, пойдем к Танечке, а то там заждались небось…

Антракт кончился, начались танцы. Пятница. В зале многолюдно. Кроме Громовой какой-то юбилей справляли и стоматологи, ну это в начале зала. Ну и так, разной публики было много. Гуляли от души, и официанты старались вовсю: и стоматологи им нужны были, да и в универмаге «Москва» работали не последние люди.

* * *

Статья «Зачем такой Грузовик на нашей дороге?» появилась в «Литературной газете» в конце декабря 1975 года. Злая, необъективная статья была написана в стиле анонимки, письма без подписи. Но подпись была — Александр Иваницкий. Для рядового советского человека все, о чем было написано, было достаточно тревожно: тексты песен с неясным подтекстом и не нашим душком; музыка явно не нашей эстрады — все это транслируется бытовыми магнитофонами и расходится по всей стране, и многие самодеятельные ансамбли слепо подражают сомнительному коллективу, копирующему западную манеру исполнения, забывая о славных традициях отечественной эстрады. И действительно, зачем такой Грузовик на наших славных эстрадных дорогах?

* * *

За несколько дней до Нового, 1976 года у московской обувной фабрики «Парижская Коммуна» был юбилей, да плюс еще Новый год. Концерт в Доме культуры был очень солидным, все мастера советской эстрады. Во втором отделении приглашена была и группа «Машина-Грузовик». Первое отделение юбилейного вечера закрывали Шуров и Рыкунин, мастера разговорного жанра, они уходили на антракт под аплодисменты вместительного и уютного зала. За кулисами уже собирались участники «Машины-Грузовика». Андрей Захаревич и бас-гитарист Александр Кусиков обсуждали с баянистом Людмилы Зыкиной, который специально остался послушать «Грузовик», статью в «Литературке». В общем-то, люди искусства к нападкам и злобной критике всегда относились спокойно. Переодеваясь, Шуров и Рыкунин тоже присоединились к обсуждению. Талантливых людей всегда травили.

— Вспомни, Коля, — обращаясь к своему напарнику, сказал Шуров, — как Бернесу досталось в пятьдесят восьмом. «Комсомолка» его просто разгромила. А ведь он был популярным киноактером, певцом, его песни знали миллионы.

Захаревич, подыгрывая себе на гитаре, запел:

Шаланды, полные кефали,

В Одессу Костя приводил…

— Мы тогда были на гастролях в Красноярске, испугались здорово, ну, думаем, началось, травля на эстраду.

— А что, думаете, на Зыкину не нападали? — спросил баянист, которого все между собой звали Костя. — Только вернулись из Парижа, как в той же «Литературке» такой пасквиль напечатали.

— Да вы, ребятки, не расстраивайтесь, — это уже Рыкунин, переодевшись и смыв грим, присоединился к обсуждению статьи, — кого Бог обидел талантом, всегда завистлив. Вы только начинаете, так вас сразу хотят убрать. Ищите, кому вы мешаете, оглянитесь на другие ансамбли.

— Точно-точно, — подтвердили Шуров и Костя, — а этот Иваницкий — сам большая бездарность. А ведь известно, бездарность с бездарностью всегда договорится. Работайте спокойно, не раскисайте.

— Где уж тут успокоиться, — вздохнул Заха-ревич.

— Нет, раскисать не надо, — уверенно сказал Костя, — мы все проходили через это. Несправедливо. Обидно. Зыкина, помню, два дня рыдала после той статьи, успокаивали как могли.

За разговорами не заметили, как кончился антракт. «Машина-Грузовик» пошла на сцену, их выход был встречен бурными аплодисментами. Шуров и Рыкунин, уже в дубленках и шапках (за ними пришла машина, их ждали на другом концерте), все же задержались за кулисами, послушали немного группу — их уже торопили. Все-таки одну песню дослушали. Уже в машине Шуров покачал головой, сказал:

— Ну что же, имеет место быть, это ведь авторская песня.

— Авторская песня с более современным аккомпанементом, — согласился Рыкунин. — И почему у нас всегда так талантам не помогают, травят, а бездари пробиваются, да еще с хорошими ставками за концерты.

Лондон. Би-би-си. Русская служба. Июль 1976 года

Писем из СССР в адрес Русской службы стало приходить все больше. Севу Шаргородцева стали просить обо всем, например, прислать пластинку той, или иной группы: «Ну что Вам стоит, Сева, у Вас в Лондоне ведь это есть в избытке, а у нас в городе об этом и не слышали». Чего только не просили: зубную пасту, пасту для обуви, лекарство для мамы и папы. «Сева, ну что Вам стоит?» Барбара посчитала, что только на первую половину 76-го года сумма просьб составила 540 тысяч 286 фунтов. Не больше не меньше. Действительно, ну что Вам стоит, Сева? В нашем городе этого нет, а в Лондоне есть все.