Бирма: ад полузабытой войны - [30]
Но они взрывались довольно далеко, оставляя воронки в грязи, но не приносили англичанам никакого вреда. Именно в эту ночь Томлина и гурку вызвали из ячейки, чтобы оказать помощь. Японцы численностью в одну роту прорвались к разместившемуся совсем близко к западным холмам перевязочному пункту. Они хорошо спланировали время атаки.
Когда врачи и санитары после тяжелого рабочего дня в ужасной жаре и вони карболки наконец-то облегченно вздохнули, решив выпить кофе или выкурить первую сигарету за много часов, японцы проскользнули к ним, убили немногочисленных караульных и набросились на палатки под знаком Красного креста.
Генерал Мессерви, командир в «Админ-боксе» сразу же направил к перевязочному пункту несколько танков. И еще послал туда каждого солдата, которого можно было забрать с других оборонительных позиций.
Томлин и Нугунг, пригнувшись, двигались за танком «Ли», пока через пару дюжин метров не отделились от стальной машины. Тут офицер и дал приказ атаковать.
Около трех дюжин солдат устремились на столь быстро захваченную японцами местность. В темноте они спотыкались о мертвых и раненых. Японцы вели винтовочный огонь, но отступали. Пару японцев подстрелили, остальные скрылись в кустах у подножья холма.
Томлин ужаснулся, когда его глаза наконец-то привыкли к темноте. Среди покалеченных лежали мертвые врачи и санитары. Только изредка слышался слабый голос: выживших было очень мало.
— Они понеслись на нас как поток, — простонал один раненый индус. — Я притворился мертвым. Правда, они ударили меня в грудь штыком, но я могу дышать.
Нугунг взял Томлина за рукав и прошептал:
— Пойдем, мы достанем их, но нам нужно торопиться. Ты капрал, позови еще пару человек, которые все равно стоят здесь без пользы.
У него был план, как можно перехватить японцев на пути назад к их позициям.
Утром, когда над холмами первые лучи солнца окрасили небо в красноватый цвет, они лежали по обе стороны узкой тропинки, которую обнаружил Нугунг. Один старший сержант принял на себя командование. Он послал гурку туда, откуда должен был появиться враг. И Нугунг обнаружил японцев. Они отдыхали во впадине между плотным подлеском. Как только они собрались продолжить отход, Нугунг проскользнул назад к старшему сержанту, шотландцу. Тот сказал своим людям, что это необычная засада, а месть за убитых докторов, санитаров и безоружных раненых. В этих словах содержалось невысказанная вслух договоренность — пленных не брать!
Сержант приказал лежавшим в засаде солдатам, среди которых был и Томлин, выдернуть чеку из гранат. А потом нужно ждать. В первом сером свете, предвещавшем начало дня, от земли поднимался туман. Японцы не особо осторожничали, радостно болтая между собой. Они были уверены, что англичане настолько шокированы их нападением на перевязочный пункт, что не рискнут предпринять что-либо.
Но японцы ошиблись. Как только сержант-шотландец увидел первые тени в утреннем тумане, он подал сигнал к атаке.
Град гранат посыпался на обескураженных японцев. Потом огонь открыли пистолет-пулеметы. Это давало дополнительный психологический эффект, потому что японцы были довольно слабо оснащены автоматическим оружием. Путь вперед для них был заблокирован, и сзади у них не было никаких шансов, а края леса были столь плотными, что ни одному из японцев не удалось запрыгнуть в сторону, в подлесок.
Томлин бил короткими очередями по скачущим теням. Рядом с ним Нугунг аккуратно всаживал в противника пули одиночными выстрелами. Повсюду слышны были взрывы гранат, пороховой дым смешивался с туманом, пока, наконец, не наступила тишина.
Солдаты оставались в укрытиях, пока первые лучи солнца медленно не разогнали туман. Потом они подсчитали мертвых врагов. Их набралось 45. Ни один не выжил. Из сумок японцев выпадали британские пайки, сигареты, часы, куски сахара — все, что они украли на перевязочном пункте.
Около полудня мертвых похоронили. Старший сержант Мэлони попросил штаб сделать табличку. Он прицепил ее на дерево, крону которого срезала гранта. На щитке было написано "Blood Alley", "Алея крови".
У японского командования 10 февраля были унылые лица. График "Операции С" совершенно развалился. У солдат всех трех боевых групп были пайки только на семь дней, и эти семь дней уже прошли. И хотя англичане были окружены в «Админ-боксе» и в других местах, они не сдавались. Наоборот. Их контрудары свидетельствовали о несломленном боевом духе. У них было достаточно и боеприпасов, и снаряжения, и провианта. Снабжение по воздуху осуществлялось безупречно, особенно учитывая все уменьшающееся количество японских истребителей, остававшихся в строю. К тому же, генерал Слим вел из Индии две новые дивизии, которые должны были существенно изменить соотношение сил. Передовые танки 26-й дивизии освободили прибрежную дорогу от блокировавших ее частей "боевой группы Кубо". Потом они устремились на восток к перевалу Нгакьедок. Еще остававшиеся в «Админ-боксе» танки рванули им навстречу. Они не только разорвали кольцо окружения, устроенное боевыми группами «Танахаши» и «Дои», но и начали наступление на юго-восток, к обеим сторонам хребта Майю. Из-за этого сами японские боевые группы попали в окружение. Британцы привели с собой не только танки, но и тяжелую артиллерию, минометы и множество истребителей-бомбардировщиков. О концентрации или хотя бы перегруппировке японцы уже не могли и думать.
Уже два года бушевала вторая мировая война, когда появились признаки того, что Япония — партнер Гитлера и Муссолини по «оси» — готовится к широкомасштабному наступлению в Юго-Восточной Азии. В Европе Гитлер приближался к своей цели — установлению на континенте «нового порядка». После аннексии Австрии и Чехословакии германские войска оккупировали Польшу, Данию, Норвегию, Нидерланды, Бельгию, Люксембург, большую часть территории Франции, Югославии и Греции. Власть фашистской «оси» простиралась от Нордкапа до границ Сахары.
Популярный немецкий журналист и писатель Гарри Тюрк (род. в 1927 г.), многолетний корреспондент ГДР в Индокитае и свидетель проходивших там военных конфликтов, рассказывает в своей документальной повести о победе в 1954 году национально — освободительных сил Вьетнама над французскими колонизаторами под Дьенбьенфу, что привело к окончанию колониальной войны. Переводчик выражает свою искреннюю благодарность г — ну Ханьо Хаманну (Дрезден), модератору “Форума Гарри Тюрка”, www.harrythuerk.de.vu, приславшему ему эту книгу, и всем, оказавшим ему помощь своими советами и исправлениями. Примечание переводчика.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой книге немецкий писатель живо и интересно рассказывает об одном из эпизодов второй мировой войны — падении крепости Сингапур.
Антивоенный роман «Час мертвых глаз» – самый популярный роман Гарри Тюрка и, несомненно, одна из вообще самых популярных книг в ГДР, впрочем, десять раз переиздававшаяся и уже после объединения Германии. Кстати, это было единственное произведение Тюрка, опубликованное еще во время раздела Германии и в ФРГ (мюнхенским издательством «Дамниц Ферлаг» в 1980 году). Но нужно сказать, что после первого издания в 1957 году роман Тюрка был подвергнут уничтожающей критике со стороны партийного руководства Союза писателей ГДР за его «недостаточную партийность».
Нет проторённых путей в Шангри-Ла.Она — внутри каждого из нас.В эту страну нас уносят мечты,она является нам в волшебных снах…В эту страну каждый должен найти свою дорогу.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».