BioShock: Восторг - [123]

– А, – Райан взял карандаш, вертя его в пальцах. Он не был уверен, что Маленькие Сестрички – это крошечные эльфы, которые упорно работают ради Восторга. Но зато не сомневался, что АДАМ – преимущество перед внешним миром. Если предположить, что сюда вторгнутся. Это может быть КГБ, ЦРУ, или же коварные агенты других «Управлений». Возможно, что новое тлетворное влияние, этот Атлас, приведет их сюда. Или кто-то из этих изменников Лэмб. Она и сама могла оказаться агентом КГБ. И если случится вторжение Советов, Британии или США, что тогда? Только необычайные способности, порождаемые плазмидами, смогут защитить Восторг от чужаков. Так что АДАМ не должен заканчиваться. Маленькие Сестрички были необходимы как никогда раньше.

– Сколько бы она не забрала Маленьких Сестричек, это резко подорвет производство плазмидов.

– Да, – Сушонг задумчиво пригладил зачесанные назад волосы. – Нам понадобится больше… Маленьких Сестричек.

– Что ж, у нас нет времени ждать, пока люди…– Райан прокашлялся. – Я велю Кавендишу позаботиться о том, чтобы вы получили еще несколько девочек, пока… не придумаем что-нибудь еще, – он бросил карандаш на стол. – Что до Тененбаум, мы должны найти ее. И если вы предадите меня, доктор, я вас предупреждаю, ничего хорошего не произойдет.

Сушонг грустно улыбнулся:

– Я бы не уважал вас, если бы могло быть иначе, мистер Райан, – он поклонился и поспешил к двери, раздумывая над своим заданием.

Райан повернулся на свистящий звук – это небольшой пакет пришел по пневмопочте. Почерк подсказал ему, что это от Салливана. Он достал посылку из трубки и вскрыл ее, там оказалась катушка аудио-пленки и записка, написанная шефом от руки:

«Не думаю, что вы снова увидите меня живым, сэр. Я планирую покончить со всем быстро, одной пулей. Не могу жить с тем, что сделал. У нее было милейшее маленькое черно-красное одеяло. Здесь запись, она может подсказать, почему Жасмин Жолен переехала. Почему избегала вас. Думаю, я был должен вам это, Великий. А теперь я должен кое-что себе. Немного выпивки, короткое прощание. До свидания, Великий!»

Райан смотрел на послание, потом перевел взгляд на пленку, которую, странным образом, ему совершенно не хотелось слушать. Но, в конце концов, он вставил ее в магнитофон и запустил.

19

«Аркадия» 1959

– Мне просто теперь как-то неспокойно в этом парке, Билл, – сказала Элейн, – и с охраной, и без.

Она и Билл стояли на маленьком мостике, покрытом языческими рисунками сатурнианцев, и смотрели, как свет играет в водном потоке. Неподалеку в траве валялись гильзы и шприцы из-под АДАМа.

Билл кивнул:

– Глупо приходить сюда. Как представлю, что она наступит на один из этих шприцов! Что с ней тогда может случиться?

Элейн закрыла рот ладонью:

– Ох, я об этом даже не подумала.

– Но она и Маша столько щебетали об этом месте, о прогулке здесь, – он обнял жену за плечи. – Еще несколько минут, и пойдем домой, ладно?

Билл повернул голову и взглянул на констебля Редгрейва и Карлоского, которые разговаривали в нескольких шагах от мостика, у каждого из них был пистолет и дробовик. В пятидесяти футах, у больших валунов, рядом с раздвижными дверями в японском стиле, маленькие девочки играли с деревянными куколками, которые сделал Сэм Лютц.

Рокот пропеллера привлек внимание Билла, он поднял взгляд вверх и увидел, как пролетает охранный бот, подвывая, ища сплайсеров. «Аркадию» отчистили и от них, и от бунтовщиков, по крайней мере, на некоторое время. Билл сделал запрос на прогулку в парке с семьей, и Райан позаботился об этом.

– У меня ужасное предчувствие, Билл, – прошептала Элейн.

Билл вздохнул. Ему хотелось закурить, а настоящий табак становился в Восторге редкостью.

– Знаю. Ты права. Я собираюсь вытащить нас отсюда.

– Билл! – позвал Редгрейв с волнением в голосе.

Карлоский уже бежал к камню, возле которого раньше сидели девочки. Теперь же они исчезли…

– Софи! – закричал МакДонаг и понесся за Карлоским. – Редгрейв, держи Элейн здесь!

– Эта дверь… – выдохнул Карлоский.

Тогда Билл заметил, что раздвижная дверь была открыта. И девочек нигде не было видно. Его дочь пропала.

Секундой позже Софи перешагнула через порог, одна, в ее глазах застыли слезы.

– Папочка?

Карлоский выбежал за дверь, зовя:

– Маша! Эй, малыш! Куда ты ушла!

Билл подбежал к Софи, схватил ее на руки:

– Боже мой! Я так волновался. Милая, не убегай так больше. Где Маша?

– Мы услышали, как нас кто-то позвал из чайной комнаты! Мы прошли за дверь, а там оказался человек, которого я не знаю… большой человек... Он сказал, что она должна пойти с ним ради Восторга!

– Что?! – держа ее на руках, Билл пошел за дверь, но не увидел там никого, кроме Карлоского, который уже возвращался, хмурясь.

Карлоский покачал головой:

– Они пропали.

Но на полу все еще лежала кукла Маши, ее голова была оторвана. Билл поставил дочь на ноги, присел напротив нее и положил руки ей на плечи, ласково смотря в глаза девочки:

– Он тебя не поранил, любимая? – спросил он, его сердце замирало при одной мысли о бедной Маше…

Ее губы дрожали:

– Я потянула его за руку, и он оттолкнул меня! И я убежала! – после этих слов она залилась слезами.