Биологическая война (Часть 3) - [54]

В Цицикар легочная чума была занесена кули, ухаживавшим 18 января за чумными больными в Хайларе. По возвращении к себе домой в Цицикар этот кули и вся его семья умерли. Эпидемия охватила почти все население Цицикарской провинции. В конце января чума была уже в Фуцзядяне. В начале февраля 1921 г. легочная чума продвинулась из Хайлара по линии КВЖД далее на север и на запад и проникла на территорию Дальневосточной республики.

Е. С. Касторский (1978), наблюдавший чуму 1910–1911 г., указывал на наиболее резкие особенности в клинической картине легочной чумы в маньчжурскую эпидемию 1920–1921 гг. Это быстрота течения и отсутствие ясно выраженной локализации процесса. Больные умирали в большинстве случаев в первый день. При исследовании же и выслушивании больного каких-либо изменений в легких констатировать не удавалось, хотя в мокроте появлялась ржавчина или кровь. Очень часто в начале болезни появлялась ржавая мокрота, а затем кровавая. Обильное отхаркиванье пенистой серознокровянистой мокроты, которое считается характерным признаком чумного воспаления легких, наблюдалось далеко не всегда. Нахождение бактерий в мокроте (бактериологическое исследование) не всегда имело исчерпывающее диагностическое значение. Были случаи, когда в мокроте находили чумные бактерии, а чума у больного не развивалась, и, наоборот, бактерий не находили, а больной умирал от чумы в тот же день.

С эпидемиологической точки зрения обращала на себя внимание необыкновенная заразительность больных во время чумы 1920–1921 гг. при условии их совместного пребывания со здоровыми людьми в тесном и грязном помещении. Благодаря этому эпидемия принимала чрезвычайно опасный очаговый характер. Были случаи заболевания в один день до 40 человек в одном помещении (рабочие казармы). Касторский считал, что такая заразительность свидетельствует «об усилившейся вирулентности чумных бацилл в эпидемию 1920–1921 гг.».

Северное направление. Уже 3 февраля был отмечен первый случай чумы на ст. Борзя и два — в поселке Брусиловка; 18 февраля на ст. Мациевской (в 20 верстах от ст. Маньчжурия на линии железной дороги, по направлению к Чите) зарегистрировано первое заболевание, а 24 февраля — второе. В первых числах марта еще два случая на разъезде «1420 верста». О движении чумы на север, вверх течения реки Аргунь, имеются сведения, относящиеся только к февралю 1921 г. Судя по ним, заболевания чумой были отмечены в четырех пунктах Забайкалья: Калайстуй, в числе 25 случаев болезни за время с 1 по 20 февраля, и заимках Кыра (2 случая) и Клички (6 случаев), на Нерчинском заводе (1 случай).

Западное направление. На ст. Бухеду (расположена между Хайларом и Цицикаром) эпидемия вспыхнула с 3 февраля 1921 г. В самом начале февраля были обнаружены случаи смерти от чумы в пригородах Харбина. В самом городе Харбине чума официально началась с 13 февраля и до 18 февраля дала около 30 заболеваний; за все время эпидемии в Харбине было зарегистрировано около 1 тыс. заболеваний. Отсутствие регулярных и более точных сведений не позволяет установить действительную картину движения эпидемии в рассматриваемом направлении (рис. 3.36).

^{Рис. 3.36. Больной легочной чумой китаец на улице Старого Харбина, 1921 г. По U. A. Wu Lien Ten et al. (1936)}

Развитие и характер эпидемии легочной чумы во Владивостоке. Потребовалось значительное время, с августа месяца 1920 г. по 10 апреля 1921 г., т. е. восемь месяцев, чтобы легочная чума от места своего «зарождения» могла дойти до Владивостока. Еженедельные сводки по смертельным случаям свидетельствуют, что эпидемия легочной чумы во Владивостоке развивалась не взрывом как в Харбине (1910), а типом «спокойного горения». Начавшись с десятка случаев на первой неделе, чума далее разгоралась постепенно увеличивающимися в течение пяти недель темпами, проявив наибольшую силу в течение шестой недели. Затем три недели чума «догорала». Но и под пеплом своих жертв она «тлела» еще тринадцать недель (рис. 3.37).

Первая неделя эпидемии (10–16 апреля 1921 г.). Первым выявленным больным легочной чумой во Владивостоке оказался Лиу Чунг Шень. 10 апреля китайцы принесли его на носилках в Морской госпиталь (эта дата считается началом эпидемии). Оттуда его направили в чумной госпиталь (Первый крепостной госпиталь), но по дороге он умер. При обследовании летучим отрядом двора дома № 193, где жил Лиу, выяснилось, что в этом же помещении 5 дней тому назад умер от неизвестной болезни другой китаец, которого похоронили на кладбище в районе 2-й речки. А10 апреля умерли еще два китайца, проживавшие совместно в доме № 112 по Светланской улице.

^{Рис. 3.37. Смертность от легочной чумы во Владивостоке в 1921 г. по неделям. По В. П. Захарову с соавт. (1922)}

13 апреля летучим отрядом был обнаружен труп китайца, спрятанный в дровах на дворе дома № 98 по Светланской улице. Исследование трупа показало, что смерть наступила от чумы. В тот же день был доставлен в чумное отделение китаец Лан Гун, проживавший по Светланской улице, дом № 175, так как про него стало известно, что он часто посещал квартиру Лиу Чунг Шеня и ввиду наличия у него повышенной температуры. В ночь на 14 апреля он был убит часовым при попытке бегства из чумного госпиталя. На вскрытии трупа обнаружено прижизненное заболевание легочной чумой. Положительный результат на чуму дало и бактериологическое исследование.