Биография отца Бешеного - [11]

Чтобы закончить мои детские воспоминания о бутылках и японцах, расскажу, что произошло, когда я уже учился в Москве и ко мне в гости приехали Василий с тетей Любой. Во время нашей прогулки по Москве нам повстречалась группа японских туристов.

- Кто такие? - удивленно спросил Василий.

- А, иностранцы! - отмахнулся я и добавил: - Японцы...

- Это надо же, - покачал головой главный механик Василий. - У нас в Южно-Сахалинске они ходят грязные, оборванные, бутылки по помойкам собирают, а приехали в Москву и... иностранцы!

Василий произнес это с такой непосредственностью, что было ясно - он вовсе не шутит и искренне поражен таким удивительным явлением.

Василий был очень компанейским, веселым и нежадным человеком. Например, заходим в Новодевичий монастырь, ходим, смотрим, а на выходе он достает крупную купюру и бросает на поднос служке. Люба начинает ему выговаривать, что можно было бы и мелочью отделаться, а он спокойно объясняет:

- Когда ты ходишь в театр, в музей, ты же платишь за то, что приобщаешься к прекрасному?

- Ну, - согласно кивает Люба. - Но то ж за прекрасное...

- А разве мы не видели прекрасные иконы, изумительные росписи на стенах, на потолке... - спокойно пояснил Василий, и тетя Люба замолчала, не найдя что возразить...

Но продолжим наше повествование...

Выйдя замуж за Ивана Чернышева, мать вскоре откликнулась на уговоры младшей сестры Любы и вместе с мужем уехала в Южно-Сахалинск. Я остался на попечение ее сестры Евдокии, ее мужа, начальника райотдела милиции дяди Данилы, которого я через пару месяцев стал называть папой Данилой, а также двух ее дочерей.

Более двух месяцев мама с отцом жили у тети Любы в небольшой комнатке в том деревянном бараке, о котором говорилось выше. Благодаря отличным характеристикам от вокзальных властей, маме довольно быстро удалось найти себе работу буфетчицы в одном строительном управлении Южно-Сахалинска. Отец же устроился шофером сразу после приезда: шоферы нужны везде. Потом, по ходатайству ее начальства и начальства отца, им была выделена отдельная комната в том же самом бараке.

Как говорится, их счастью не было конца. Только одно печалило маму: она очень тосковала по своему сыночку, то есть по мне. Не выдержав и года, она уговорила свою младшую сестру съездить за мной.

Люба была очень легка на подъем, тем более что она давно не виделась с дедом Антоном и остальными сестрами, а потому согласилась без особых раздумий.

Из того длительного и весьма утомительного путешествия мне запомнилось только одно происшествие, случившееся с нами, когда мы уже ехали в Хабаровск на поезде, чтобы там пересесть на паром, следовавший до Сахалина. В вагоне почти сплошь были моряки, возвращавшиеся из отпусков. Им пришлась по душе симпатичная и улыбчивая Любочка: такая молоденькая, но уже с таким "взрослым" сыночком, а она нарочно никого не разубеждала.

Все напропалую стали с ней заигрывать, угощать разными вкусностями, и, естественно, мне все перепадало в первую очередь, особенно коробки шоколадных конфет, которые, признаюсь, я видел тогда впервые. Все бы хорошо, но однажды Любочка обнаружила, что из нашего чемодана пропали ее белые фетровые сапожки, и слезы мгновенно обильными ручьями покатились по ее щекам.

Среди ее обожателей был мичман по имени Вася. Легко догадаться, что именно этот мичман и стал впоследствии мужем Любы. Увидев слезы девушки, он выяснил их причину, а потом погладил ее по волосам:

- Любочка, не плачьте, даю слово моряка: не позднее сегодняшнего вечера ваши сапожки будут на месте! - Он проговорил это с такой уверенностью в голосе, что девушка действительно успокоилась, а Василий вышел из купе.

Я рос очень любопытным мальчишкой, а потому немедленно последовал за ним. Мичман собрал в соседнем купе нескольких своих товарищей и рассказал им, что кто-то обокрал Любочку. Все единодушно возмутились и приняли решение найти вора. Короче говоря, решили, невзирая на лица, обыскать вещи каждого, кто находился в этом вагоне, поскольку никаких посторонних замечено не было.

Вор действительно отыскался быстро: сапожки были заботливо обмотаны какой-то шалью и уложены на самое дно рюкзака этого мелкого подонка...

Несмотря на его мольбы и причитания, моряки наказали его страшно: сначала каждый из них прошелся по его спине ремнем с пряжкой, а потом его просто выкинули на полном ходу из вагона.

Жестоко?!!

Наверняка так скажут многие читатели и скорее всего будут правы. Хотя, мне кажется, у моряков есть свои неписаные законы, как и на зоне, где зек, сидящий за воровство, - вполне уважаемый человек, но стоит ему украсть у кого-то в зоне, то он сразу же становится "крысой". А за "крысятничество" в зоне следует жестокое наказание. Если и не убьют, то уж "опустят" точно...

Отправив Любу за мной, мама все свои энергию и мысли направила на обустройство нового жилища. Она была доброжелательным и общительным человеком, и все соседи не только порадовались за них, но едва ли не всем миром собирали хотя бы какую-нибудь обстановку, помогая маме с мужем наладить быт. Кто отдал лишнюю кровать, кто табуретку, кто тумбочку...