Биография любви. Леонид Филатов - [15]
Уже так далеко все это.
Самое верное дело — рассчитывать в таких ситуациях только на себя, доверять только своим силам, в себе самой искать опору. Я должна быть готова к худшим испытаниям.
Я устала от беготни от Лёни. Он ищет встречи. Нервный. Похудел. Бежать, но куда? От боли хочется кричать, она исчервивела меня. От меня, кажется, ничего не осталось — одна оболочка.
Даже если случится встреча, о чем говорить? Все слова сказаны, да и они давно уже превратились в пустые слова, для него ничего не значащие.
— Тебе не кажется странным настаивать на продолжении отношений, когда ты собрался узаконить отношения с другой? Ты никогда не убедишь меня в том, что тебе… Желание поудобней сколотить жизнь? «Что нехорошее происходит?» Уже произошло, когда узнала.
И назавтра — чужой. Сразу вспомнилось все, что говорилось 3–4 дня назад, как легко ушел: знал о распределении квартир. Это уж потом до меня дошло. Все это перевернуло меня настолько, что наутро я проснулась абсолютно излеченной от тебя — тобой. Ревность и всякое производное от нее охлаждает меня, а не наоборот…
Отношения нелегкие, болезненные, потому что до конца не честны друг перед другом. Я не верю тебе. И как я могу положиться на тебя, когда ты сам в себе не уверен. Твоя нерешительность меня оскорбляет…
Днем встретились в ресторане «Поплавок», что на Москве-реке, недалеко от театра. Зачем дала себя уговорить на встречу?
— Болен тобой.
— Чего ты хочешь?
— Тебя.
Долгий мучительный разговор. «Как я мог сказать, объявить всему театру, что люблю другую женщину, которая притом еще замужем… Она быстро собрала документы… Что я мог сделать?! Все знали, что она живет со мной в общежитии…»
— «Я хочу, чтоб ты стала моей женой!» Помнишь?
— Да, я хочу, чтоб ты стала моей женой!
Переданная мне записка от Лёни:
«То, что происходит, нелепо, чудовищно. Я в это не верю. Я прошу тебя помочь мне, а ты отказываешь. Но ты, наверное, права. Я люблю тебя, но вижу, что в тебе все убито.
Спасибо за все, мое счастье! Не думай обо мне плохо. Я все время пытался жить только для тебя. Прости, что всегда получалось что-нибудь неладно.
Как только найду работу, я уйду из театра. Буду стараться. Прощай любовь моя, золото мое, жизнь моя. Вспоминай меня неплохо, прошу тебя».
Семья в кондрашке от З. Пришел с пьяным «другом» в 1 час 30 минут из «Камы».[20] С мамой — истерика, сын проснулся — плачет. Выгнать «друга» не было никакой возможности. Озверела. По-моему, у меня один конец — Кащенко. Потеряла голос. З. пьян вдребезги. Никто ему не нужен. Зачем же тогда нам — он?
З. не пришел на репетицию. Мама попросила сходить для Дениса в магазин — отказался.
На репетиции сорвалась с Ю. П.: не выдержали нервы. Что за жизнь!
Главное в жизни — лошади!
Где они, мои голубые лошади?
Нужно что-то делать с З. Если уж так невозможно, как у нормальных людей, надо разбежаться, чтоб не доводить до ненависти отношения.
Репетиция. День рождения у Машки. У нее не выходит с квартирой. Грустный день.
Л.: — Много думается. Как решишь?
Предложение на встречу.
Л.: — Надо поговорить!
«Когда кровать расстелена и около — две пары туфель, и когда два сердца рядом, — это жизнь! Тогда наступает жизнь!» Это ведь моя жизнь.
Страшный день. В театре Лёня передал Золотухину два больших зеркала, думая, что держит одно. З. взял одно, а второе упало и разбилось. Маша осколки спустила с водой. Огради их, Господи, от несчастья.
Завтра целый день без тебя. И опять — пришло, и опять нужен. И никак от этого не освободиться.
Дожить до завтра!
Помру, если не случится четверг.
Какое счастье! Мы у нашей подруги Лены Виноградовой — вдвоем. Почему-то было тревожно, грустно, как будто уже есть что-то, а мы этого еще не знаем.
(Эти мои неясные предчувствия в свое время оправдались.)
(Вырваны почему-то страницы.)
Сдача «Пушкина».[21] Наконец-то. Слезы после спектакля.
Песенное счастье. Как в весну и впервые.
Прибыли поздравления и чьи-то стихи.
Показываю стихотворение Лёне.
Я: —Ты?
Л.: — Нет.
— Нет?
— Нет.
Пили с З. всю ночь. Много говорили о Лёне.
— Я заболела письмом. Я о стихотворении.
— Ну, болей дальше.
Реагирует так, как будто действительно не его стихи, — раздражается и нервничает. А если не его, то чьи?
