Билл Барсук. Зимнее путешествие - [2]

Спали дядюшка Билл и Буззи-Пуззи здесь же, в каюте; они уже приготовились ко сну: застелили маленькие койки и откинули одеяла. К ужину тоже всё было готово: на столе, застеленном чистейшей клетчатой скатертью, лежали ножи и вилки, для каждого из двух зверьков были поставлены маленькая оловянная кружка, перечница, солонка и баночка с горчицей, чтобы всё было под рукой.

В центре стола стояла большая банка с маринованной сельдью, к которой дядюшка Билл был особенно неравнодушен. Занавески на окнах были задёрнуты, чтобы обитатели баржи смогли на некоторое время забыть о том, что за пределами каюты лежит скованный морозами мир. На стене деловито тикали часы с кукушкой; дядюшка Билл особенно дорожил этими часами. По обе стороны от печки стояли два уютных кресла, одно кожаное, другое плетёное. Последнее принадлежало Буззи-Пуззи; это весьма старое кресло досталось ему от отца. Поселившись на барже дядюшки Билла, Буззи-Пуззи захватил это кресло вместе с толстым полосатым матрасом, лежавшим теперь на его койке.

Размотав шарф и повесив кепку возле двери, дядюшка Билл присел возле печки и начал развязывать шнурки на ботинках. У печки стояли две пары тапочек из овчины.

На потолочной балке висела лампа – один из тех старинных светильников с решётчатыми стенками, в который ставят свечу и от которого всё время пахнет горячей жестью. Свет лампы отбрасывал на стены каюты искажённые тени фигур дядюшки Билла и Буззи-Пуззи, которые двигались и плясали, когда барсук и ёж ходили по каюте.

Изрядно покряхтев, дядюшка Билл надел тапки и прошаркал к буфету, где хранились съестные припасы.

– Что на ужин, шкипер? – спросил Буззи-Пуззи, который тоже засунул лапы в удобные тапки. – После тяжёлой работы у меня разыгрался аппетит, а для такой ночки, как эта, маринованная сельдь холодновата.

– Думаю, мы доедим говядину, – ответил дядюшка Билл, – но начнём с супа, чтобы поскорее согреться.

Очень скоро оба зверька уже сидели за столом и вовсю уплетали ужин. Говядина (отличный кусок огузка, цветом напоминавший алый шиповник) была слегка не прожарена – именно так, как это нравилось дядюшке Биллу. Когда они доели суп, Буззи-Пуззи достал из печки картофелины, запекавшиеся там в мундирах. К ужину прилагались напитки: дядюшка Билл выбрал старое доброе ячменное вино, а Буззи-Пуззи предпочёл имбирное пиво. Когда с едой было покончено, пришло время мыть тарелки. Вскоре всю посуду убрали на место. Затем дядюшка Билл приоткрыл занавеску и выглянул наружу.

Теперь заснеженный мир за бортом баржи освещала яркая луна. Узор на заледеневшем окне был похож на множество сверкающих лезвий сабель и кинжалов причудливой формы.

– Нам сильно повезёт, если завтра удастся сдвинуть баржу с места, – произнёс барсук; он задёрнул занавеску и, подвинув кресло поближе к печке, потёр лапы. – Как всё это некстати, хотя, уверен, детишкам понравится такой снег на Рождество. Но, боюсь, нам с тобой, Буззи, придётся поскучать. Если бы мы только могли пригласить кого-нибудь разделить с нами рождественский ужин. Впрочем, для праздника наш ужин окажется слишком скромным: холодная говядина да сельдь – вот и всё, что будет у нас на столе. Хотя есть ещё рождественский пудинг, который я приберёг с прошлого года… Загвоздка в том, – продолжал барсук, – что все любят проводить Рождество дома, с семьёй. Но не вешай нос, Буззи; осмелюсь предположить, дружище, что мы тоже не будем скучать.

Бедный ёж, несмотря на обильный ужин и уютную обстановку каюты, был очень расстроен.

– Мне страшно даже подумать об этом, шкипер. Холодная говядина на Рождество, никаких тебе подарков, никакой индейки – ни-че-го-шень-ки! Застрять здесь, на этой старой барже в какой-то глухомани, где даже поговорить не с кем…

– Я же говорю: тут уж ничего не поделаешь, Буззи, – ответил дядюшка Билл. – А что до Рождества без индейки… Эта мысль просто невыносима, так что давай не будем об этом…

Барсук поднялся, положил свою трубку, которую до этого набивал табаком, и пошёл к двери, чтобы взглянуть на опустившуюся ночь. Дохнуло морозцем: по ступенькам пронёсся ледяной сквозняк, прихватив с собой несколько заплутавших снежинок. Луну заволокли лохматые снежные облака, прилетевшие с севера. Буззи-Пуззи поёжился.

Стояла тишина, лишь ветер шумел в зарослях боярышника на берегу. Дядюшка Билл уже собирался было закрыть дверь каюты, но в этот момент где-то вдалеке раздался хлопок, похожий на звук выстрела. Через мгновение послышался ещё один.

Кто будет стрелять в такую ночь, да ещё и в такой темноте?

– Буззи, мне кажется, я слышал выстрел! – воскликнул дядюшка Билл.

– Я ничего не слыхал, шкипер. Наверное, какой-нибудь браконьер пристрелил для своего рождественского ужина одного из фазанов местного сквайра[2]. Всё лучше, чем холодная говядина! Будь добр, закрой дверь, снег залетает внутрь. Не хватало ещё и простудиться.

Барсук затворил дверь и вернулся к печке. В его шерсти застряло несколько снежинок, но в тепле уютной каюты они быстро таяли.

Два друга некоторое время беседовали, обсуждая услышанное. Буззи предположил, что это был звук выхлопа проезжавшего мимо грузовика. Это объяснение показалось обоим более правдоподобным, и вскоре они сменили тему разговора. Через некоторое время дядюшка Билл, кряхтя, поднялся из своего кожаного кресла и постучал по барометру, висевшему на двери. Стрелка ещё на полдюйма сдвинулась к надписи «Шторм».