Билет в один конец - [9]

Первые ворота со щелчком отъехали в сторону.

Мужчина в комбинезоне первым прошел вперед, и Фрэнк последовал за ним, то и дело оглядываясь назад, крепко прижимая к груди свою коробку. Ворота позади закрылись до того, как впереди открылись вторые ворота. Проволока скрежетала.

Не того ждал Фрэнк, покидая Калифорнию. Конечно, он не рассчитывал, что его встретят с распростертыми объятиями. Но все же не такое. Его… Фрэнк даже не знал, каким словом можно было описать то, что с ним произошло. «Похитили» было далеко не полным. Как и «забрали».

Внутри показалась другая машина, приближающаяся к воротам, чтобы забрать гостей. Поднятая покрышками пыль висела в воздухе серебристым облаком. Машина остановилась, и Фрэнка усадили внутрь. Они снова поехали, все дальше, все глубже.

Поработили. Вот то самое слово. Теперь он раб. Принадлежит этим людям телом и душой.

Фрэнк крепче стиснул коробку со своими скудными пожитками. Вдалеке показалось яркое зарево. Машина быстро приближалась к нему.

Глава 3

[Брифинг, устроенный НАСА для компании «Операции в ксеносистемах» 23.02.2035: Главное управление НАСА, комната Д-64, Вашингтон. Документ находится в свободном доступе]

1. Комплекс должен быть расположен в регионе, стабильном с точки зрения геологии и окружающей среды.

2. Комплекс расположен в местности, богатой ресурсами.

3. Комплекс расположен в местности, снятой на карты.

4. Комплекс расположен в районе с различными морфологическими и геологическими характеристиками.

5. Комплекс должен быть на полном самообеспечении.

6. Необходимо предусмотреть возможность расширения комплекса за счет мастерских, а также цехов для развертывания производства с использованием местных материалов.

* * *

Фрэнк постепенно привыкал ко вкусу едкой желчи во рту, жжению в груди и спрятанному в глубине мучительному чувству того, будто он бегает по лезвиям острых ножей. Он даже начинал получать от этого удовольствие – после стольких лет полного онемения. Эти ощущения, резкие, жесткие и нескончаемые, находились за целую вселенную от отупляющей атмосферы тюрьмы.

Даже воздух здесь был другой – острый, как игла, и терпкий, и глубокий вдох, наполняющий легкие, причинял боль. Бегать Фрэнк никогда не умел. Он всегда считал, что для этого он слишком большой и грузный. Его мысли, его желания отныне никого не интересовали. Он делал то, что ему приказывали, а в настоящий момент ему приказали взбежать на чертовски высокую гору так быстро, как он только сможет. Сбежать вниз можно будет в более медленном темпе, однако дорога вверх требовала максимальной скорости, и достижения Фрэнка отмечались расплескавшимися лужицами рвоты вдоль тропы.

Он не годен для этого. Ему пятьдесят один год, и последние восемь лет он практически ничего не делал, при этом питаясь весьма дерьмовой едой. И все-таки его поразило, до какой же степени он негоден: пожалуй, это явилось неприятным открытием для большинства.

Имплантат, вживленный под кожу над грудиной, общался с компьютером, а в наушник у него в ухе поступал приказ бежать на пределе возможностей. Они – команда медиков – хотели выяснить эти пределы. Хотели подтолкнуть Фрэнка к самому краю, но не убивая его. И все же иногда, как, например, сейчас, он гадал, расстроятся ли они, если у него сейчас разорвется сердце и он рухнет на землю прямо здесь, среди отвалов пустой породы из рудников. Для врачей они что-то совсем не заботились о физическом состоянии Фрэнка: гораздо больше их интересовало, как лучше манипулировать им, словно марионеткой, чтобы добиться от него более эффективных результатов.

Глубокое темно-синее небо над головой светлело до бледной полоски у горизонта, соприкасаясь с серой зазубренной землей. Ноги Фрэнка, обутые в поразительно легкие кроссовки, казалось, по своей собственной воле двигались вверх по грунтовой тропе. Каждый второй шаг сопровождался звуковым сигналом, и Фрэнк непроизвольно подстраивался под этот ритм. Будь его воля, он бежал бы медленнее, а поскольку его положение отслеживалось навигатором, ему приходилось следить не только за темпом, но и за длиной шага. От него требовалась определенная скорость. При каждом шаге он должен был растягивать до предела мышцы и связки.

Фрэнк поднимался вверх. Пальцы его ног впивались в упругую почву, словно пытаясь вцепиться в гаревую дорожку. Пот обильно струился по лицу, заливался в глаза, обжигая их, в уголки рта, принося вкус соли. Он делал вдох на один шаг и выдох на другой – тяжелая одышка, подстроенная под темп, однако воздуха все равно не хватало.

Икры горели так, словно с них содрали кожу. И все равно Фрэнк продолжал бежать.

Он бежал, чтобы не попасть в «Дыру». Бежал, потому что Марс был совсем рядом, вот за этой горой. Если ему только удастся покинуть эту планету, все будет хорошо. Он не сломается. Не сдастся. Он забежит на эту гору и спустится вниз. Покажет всем, из чего сделан. Его не сломать.

Наступил момент, когда все мысли просто растаяли где-то вдали. Остались только дорога, ведущая на вершину, и он. Все четко и ясно, беспощадно-ужасное в своей четкой ясности. Не существовало ничего, кроме боли и тропы. Ритмичный писк превратился просто в шум, голоса в голове стали треском статического электричества. Сто ярдов. Пятьдесят. Десять. Пять. Один.