Билет до станции «Счастье» - [42]

Его рука скользнула ей по бедрам, и он придавил ее своим мощным телом.

Сара ухватилась за его плечи, сходя с ума от поцелуев и прикосновений, впадая в состояние, близкое к экстазу.

Николас уткнулся носом ей в волосы, почувствовал, как напряглось ее роскошное тело. Он упивался ее стонами и с упоением ощущал, как часто бьется ее пульс у него под рукой.

В какой-то момент он понял, что его план привел к обратным результатам. Как он узнает, делает она это, чтобы снискать расположение богатого мужчины или просто потому, что он сумел сказать и сделать то, что ей было нужно? Одно он знал точно – ее реакция не была фальшивой.

Но, возможно, он напоминал ей Стефана. Она одинока. А если она искренне любила его брата, то ее должно тянуть к Николасу из-за простого физического сходства.

Сара молчала и не шевелилась. Она ждала. Ему хотелось овладеть ею прямо сейчас, нырнуть в нее и раствориться в ее желанном пышном теле. Он боролся с желанием взять ее быстро и грубо. Он сжал зубы. Крепко.

– Николас? – не выдержала ожидания она. Он погладил ей бедро поверх хлопчатобумажной ткани панталон.

Что?

– Ты не собираешься?..

– Нет, – ответил он, и это было самое трудное решение, которое ему когда-либо приходилось принимать.

– Но-но… – Ясно, что она не знала, что сказать или подумать.

– Ты только что родила ребенка, Клэр.

Она напряглась.

– Несколько месяцев назад, – ответила она.

– Но тебе же не нужен сейчас еще один, – логично возразил он.

Ей нечего было ответить. Румянец окрасил ей щеки. Боже, как она красива.

– Все в порядке, Клэр.

Ее голубые глаза, казалось, превратились в серые.

– Мне так не кажется.

Он потянулся к ее лицу, но она отвернулась и уклонилась от поцелуя. Ему хотелось поцеловать ее. Даже больше, чем удовлетворить свою страсть, он хотел поцеловать ее, успокоить. Что на него нашло, почему его волнует, что она думает или чувствует? Он мог взять ее. Здесь и сейчас, и это был бы лучший секс в его жизни.

Он все еще мог. Если бы он заговорил с ней, успокоил, погладил ее шелковистую кожу и поцеловал, он все еще мог овладеть ею.

Но он не станет – ему слишком стыдно. Наполнив ее своим семенем просто ради того, чтобы доказать себе, что он может это сделать, он ничего не докажет. Это не та победа, которой он ожидал.

Он вообще ничего не доказал.

Кроме того, что он вел себя, как негодяй.

И что она уязвима.

И что он хочет ее, как никого в этой жизни.

Он заслужил бессонную ночь.

Неважно, это ребенок Стефана или нет. Она была женой Стефана, и он, как последний сукин сын, решил соблазнить ее.

К желанию примешалось оглушающее чувство вины.

Он нежно погладил ее по бедрам и голым рукам, аккуратно убрал волосы с лица и поцеловал в висок, продолжая обнимать ее и чувствуя приятное давление ее груди и легкое дыхание возле своей шеи.

Он почувствовал, что она упирается рукой ему в грудь, и ослабил хватку. Она отстранилась, поспешно отвернувшись, подбирая с пола и натягивая скомканную белую хлопковую сорочку.

Когда он протянул руку, чтобы помочь ей, она отвела его руки и отступила назад, подбирая отброшенное черное платье.

– Клэр, – мягко произнес он.

Подбородок у нее вздернулся, и она посмотрела ему в глаза. На золотистых ресницах блестели слезы. Стыд отразился на нежном лице.

– Пожалуйста, ничего не говори, – попросила она. Голубые глаза были красноречивее слов. – Просто позволь мне уйти в свою комнату.

Он не знал, что сказать. Что он сожалеет? Он не сожалеет. Конечно, он плохо поступил, но разве не сделал бы он то же самое, если бы можно было повернуть время вспять? Разве он не хочет знать, какова на ощупь ее кожа, или какой вкус у ее губ, или слышать ее стоны, когда его прикосновения возбуждают ее?

Унижение горело в глубинах ее раненого взгляда. Он не жалел, что возбудил ее и доставил ей удовольствие. Он жалел лишь о том, что она сначала принадлежала Стефану, и что у него нет никакого права хотеть ее.

Он отступил назад, наблюдая, как она собирает корсет и нижние юбки, берет на руки спящего сына и выбегает из его кабинета, словно за ней гонятся демоны.

Николас смотрел на рассыпанные вокруг детской кроватки шпильки. Он подобрал их и сжал в кулаке. Нет, он не жалеет о том, что произошло.

Он жалеет лишь о том, что вообще узнал о существовании Клэр Патрик Холлидей.

Глава тринадцатая

Сара уже забыла, как это – засыпать, не мучаясь страхами и волнениями. Уже около года она не спала мирным сном молодой женщины, не обремененной чрезмерными заботами.

А все из-за ее бунтарской натуры. Она бы не умерла, если бы вышла замуж за одного из тех перспективных молодых людей, которых отец выстраивал перед ней. Возможно, принимая тайные приглашения Гайлена, она просто мстила отцу за то, что у него никогда не было для нее времени, за то, что он лишь властно определял ее жизнь.

Сейчас, оглядываясь назад, легко говорить, что она была глупой и опрометчивой, но, скорее всего, правда заключается в том, что Гайлену не было до нее особого дела, как и ее отцу, да, собственно, как и Николасу Холлидею, которому тоже на нее наплевать. Что с ней такое, почему она ищет любовь мужчин, которые не только не могут ответить ей взаимностью, но и просто не симпатизируют ей? Что за темные потребности, что за извращенные желания?