Бихарская мозаика - [13]

Наконец на сцене появились музыканты. С интересом посматривая в зал и разглядывая публику, они, тихо переговариваясь, настраивали инструменты. Шум стих, как только зазвучали первые такты музыкального сопровождения, а появление танцовщицы заставило совершенно забыть о переполненном зале. Она исполняла танец в стиле катхак. Быстрые пируэты, сложные вращательные движения ног, костюм, грим, украшения, выражение лица и телодвижения были языком танца. Танцовщица рассказывала какую-то прекрасную историю. В рассказе сосуществовали материальное и духовное, чувственное и философское, богатства многосторонней человеческой натуры. Казалось, она плетет искусное полотно переменчивых настроений и чувств. Она владела залом и, отвечая на его настроение, обращалась к зрителям, увлекая их ярким рисунком своего повествования. В свете прожекторов сверкал золотисто-красный наряд, блестели украшения, в вихре вращений мелькали грозди жасмина, каким-то чудом удерживающиеся в темных волосах красавицы. Щиколотки ног были схвачены широкими браслетами с маленькими бубенчиками в несколько рядов. Постукивая пятками об пол, танцовщица создавала изощренные ритмические рисунки и переходы. Звон бубенчиков придавал особое, необъяснимое очарование каждому удивительному пируэту. Казалось, ей все подвластно. Точность жестов и движений, гармоничность и чувство равновесия, спокойствие и насыщенность действия буквально завораживали.

Во время перерыва, достаточно длинного, для того чтобы зрители могли выпить по чашечке чая и обменяться новостями, к нам подошли Нараян с женой Раджни. Глубокие складки розового шелкового сари подчеркивали ее стройную фигуру, гладко зачесанные волосы, собранные в тяжелую косу, украшали такие же цветы жасмина, как у танцовщицы, на лбу юной дамы красовалась кокетливая тика розового цвета в тон сари. Нараянам хотелось узнать, понравился ли нам концерт и все ли танцы понятны.

— Иностранцы всегда с трудом воспринимают индийские танцы, — сказала Раджни. — Чтобы понимать их, нужно знать язык танца, индуистские гимны, поэмы, мифологию. Многочисленность богов индуистского пантеона, множество легенд, связанных с ними, затрудняют восприятие для неподготовленного зрителя. Танец — это форма почитания бога. В одной древней книге говорится, что почитать бога в танце — значит воплотить все желания и открыть путь к спасению. Обряд танца совершается ради блага людей, а вечно стремящийся к совершенству одерживает победу над всеми тремя мирами. Танец угоден богам, и сами боги были лучшими танцовщиками. Вы знаете изображение Шивы-Натараджа, короля танца? Шива исполняет свой космический танец на площадке для кремации, олицетворяя космическую энергию бога и символизируя мужское начало. Вера и ревностное служение божеству столь же характерны для индийского танца, как и техническое мастерство танцора, и повествовательное содержание самого танца. Знаете, — продолжает жена Нараяна, — мы учимся танцевать с детства. Когда ребенка начинают приобщать к индуистской традиции, когда его душа и тело гибки, чисты и послушны воле учителя, наступает время обучения танцу. Подрастая, человек осваивает не только технику танца, но и классическую поэзию, философию, перед ним открывается устремленность души к божественному. Он получает глубокое знание души, ее девяти сущностей. К ним относятся любовь, сострадание, радость, гнев, отвага, страх, отвращение, покой и удивление. В танце исполнитель передает эти сущности при помощи выражения эмоций на лице и телодвижениями, называемых бхава. Конечно, профессиональным танцовщиком или танцовщицей становится не каждый, ведь это профессия определенных каст, но в семьях из высших каст детей тоже учат искусству танца, как и обряду молитвы, чтению, игре на музыкальных инструментах, рисованию. Профессиональная танцовщица обучается восемь или даже двенадцать лет. Она перенимает тонкости музыки и приемы танца от гуру. Если талантливый гуру имеет способную ученицу, его знания и умения передаются из поколения в поколение без искажений и упущений.

Обучение искусству танца основывается на принципах, изложенных в трактате «Натья шастра». Существует легенда о том, что в век, когда среди людей царила суета, бог неба Индра однажды пожаловался богу-творцу Брахме на то, что четыре Веды, в которых собраны все существующие знания, непонятны простому человеку. Индра просил создателя дать людям пятую, легко доступную Веду, и Брахма создал науку о драматическом представлении. Чтобы донести ее до простых смертных, Брахма поведал теорию драматических искусств мудрецу и любимцу богов Бхарате, а тот написал трактат под названием «Натья шастра».

— Историки считают, — сказал Нараян, — что «Натья шастра» — совместное произведение нескольких ученых, и датируют его вторым веком до нашей эры.

— Но вопрос об авторстве второстепенен, — продолжала Раджни. — Главное, что, согласно «Натья шастре», в танце находит выражение душа любой сущности. Важно, что танец приносит послушному плоды справедливости, дисциплины, служит сдерживающим началом для строптивых и непокорных, дарит несведущим мудрость, страждущим — терпение, правителям — усладу, честолюбивым — выгоду. В сущности, танец выражает дела и поступки человечества.