Биение жизни. Почему сердце – наш самый важный орган чувств - [62]

– Мистер! Мистер! – кто-то вложил в мою ладонь денежную купюру. Я и не заметил, что она выпала у меня из кармана, когда я расплачивался за пряности.

– Спасибо, – ответил я по-английски, – большое вам спасибо, – и полностью вернулся обратно в реальность вьетнамского рынка, в страну, в которой для обозначения сердца используется целых десять слов.

Встреча с сердцем

С тех пор, как я решил заняться поисками своего сердца, оно совершило бесконечное число ударов. Это путешествие меня изменило, и иногда я спрашивал себя, действительно ли хочу и впредь «только» оперировать сердца. Я не знал, как совместить свои новые знания со старой профессией кардиохирурга. В конце концов, оперировать – это моя профессия. Я не мог пациенту с глухим сердцем выписать рецепт, обозначив в нем, что ему следует быть более внимательным к себе и выложить ему всю математику сердца. Но мне становилось все больнее, когда складывалось впечатление, что больное сердце «сломалось» из-за небрежного образа жизни, как автомобиль. Чтобы избежать попадания в ремонтную мастерскую, то есть в операционную, нашему сердцу, двигателю жизни, требуется регулярный техосмотр. А еще неплохо бы обращаться с ним нежно и внимательно, с любовью. Оно бьется непрерывно и никогда не отдыхает, и в рамках техосмотра мы могли бы сами ему напоминать: отдохни от спешки! Мы могли бы перейти на пониженную передачу и прислушаться к себе.

Когда во время операции я порой гляжу на измученный лик сердца, я сожалею о том, что с этим двигателем не обращались более бережно и что его водитель так плохо прислушивался к его голосу. Однако подобные терапевтические рекомендации из уст кардиохирурга в клинике вызвали бы отчуждение. При этом с помощью медитации и дыхательных техник можно в значительной степени успокоить не только ум, но и сердце. Изменения в давлении, частоте сердечного ритма и мозговых волнах заметны даже у начинающих и уже в первый день. Согласно современным научным данным, Американская кардиологическая ассоциация демонстративно поддерживает медитацию, поскольку она снижает риски сердечно-сосудистых заболеваний. С помощью одной технологии с этой группой болезней не справиться. Хотя в мире ежегодно выделяются на это сотни миллиардов долларов, патологии сердечно-сосудистой системы остаются основной причиной смертельных случаев и заболеваний [175, 176].

Если мы сами и общество, в котором мы живем, относимся к нашему сердцу как к насосу, а не как к важному органу чувств, оно заболевает. И мозг тоже. Депрессии – самая частая причина снижения качества жизни во всем мире, а в 2020 году они станут второй по частоте причиной смерти [177]. Проблема также заключается в том, что эти два органа, неразрывно связанные между собой, слишком часто лечатся отдельно друг от друга. Тем временем им подошла бы парная терапия, которая позволила бы выявить нарушения в их обоюдном восприятии и коммуникации.

Я по-прежнему ценил свою профессию, но она часто стала казаться мне слишком односторонней, если практиковать ее только в крупной клинике. Мне хотелось вырваться из своей зеленой операционной униформы, а прежде всего мне не хотелось ограничивать лечение человека маленьким прямоугольником, который смотрел на меня, зажатый стерильными зелеными простынями. Моя жизнь очень сильно изменилась с тех пор, как я стал больше прислушиваться к своему сердцу, изменились мои хобби и отношение к родным, друзьям и пациентам. Но иногда на то, чтобы расслышать голос сердца в повседневной суете клиники, уходило слишком много сил. Я возвращался после долгих выходных, проведенных в монастыре за медитациями, или с тренинга внимания, а начиная с утра понедельника, мне предстояло функционировать в белоснежно-белом высокотехнологичном окружении, начисто отключив все чувства; как-то это все не состыковывалось. Я все явственнее осознавал, что как кардиохирург хотел бы заниматься всем сердцем целиком, а еще больше той его частью, которую я обнаружил во время своего путешествия. Я хотел не просто таращиться на вырез под зеленой простыней, но иметь в своем распоряжении больше времени на пациента. Я хотел не только расспрашивать его о симптомах, но и узнать что-нибудь об обстоятельствах его жизни, о том, как он справляется с повседневными заботами, о чем тревожится. Короче говоря, мне бы хотелось выведать, что у пациента на сердце, потому что именно это основа всего, это безумно важно для сердца и его здоровья. Я убежден, что в следующие годы и десятилетия мы обнаружим и другие доказательства того, что сердце обладает символическим значением в том числе и с медицинской точки зрения. Что оно думает-чувствует или чувствует-думает. Я хотел не только прослушивать сердца своих пациентов, я хотел активно их выслушивать. И свое собственное я тоже хотел бы узнать немного лучше.

Зов сердца

Я давно уже ощущал в сердце тоску, хотел выйти под парусом в открытое море. Будучи маленьким мальчиком, я не мог насмотреться на великолепные яхты на Боденском озере, мимо которых я проезжал с родителями воскресным вечером на заднем сидении Фольксваген «Жук» в те редкие моменты, когда мы вырывались в походы. Без ремня безопасности и детского автокресла. Но такое эксклюзивное хобби как парусный спорт было тогда для меня недоступно. Вместо этого мама подарила мне глобус, который сохранился по сей день. Вместе с другом Джимми я предпринимал полные приключений путешествия по всему свету. Мы были свободны, мы были богаты, мы вращали шар, тыкали в него пальцем и уезжали, улетали, уплывали под парусом в своих фантазиях в далекие страны.