Библия. Ужас и надежда главных тем священной книги - [31]
Должно быть, говорят пророки, дистрибутивное правосудие на земле, иначе последует карающее правосудие с неба. Но чем обусловлена уверенность и отвага этого учения? Что в нем взято – к добру или худу – из матрицы, в которой оно существовало и без которой бы не возникло? Как всегда и для них, и для нас матрица играет ключевую роль.
Глава 7
Пророчество и молитва
Ибо кто стоял в совете Господа и видел
и слышал слово Его?
Кто внимал слову Его и услышал?
(Книга Иеремии 23:18)
В Библейской традиции словом «нави» (его не вполне удачно переводят как «пророк») обозначается человек, «призванный»/«посланный»/«поставленный» возвещать весть от Бога – весть, зачастую бросающую вызов абсолютной силе царской власти. Например, Бог «послал» Моисея противостать фараону в Исх 3:10, «послал» Самуила противостать Саулу в 1 Цар 15:1 и «послал» Нафана противостать Давиду в 2 Цар 12:1.
Здесь нет места для рассматрения всей картины событий, поэтому попробуем составить представление о Пророческой традиции на одном ярком примере. Возьмем мы его у пророка Исайи (VIII век до н. э.), чьи миссия и проповедь описаны в Ис 1-39. (Остальная часть Книги Исайи принадлежит перу более поздних пророков.)
Роковой матрицей Ис 1-39 была ассирийская империалистическая экспансия во второй половине VIII века до н. э. Как мы уже видели в предыдущей главе и как снова увидим в этой главе, ассирийская агрессия надолго отбросила тень на Землю Израилеву, повлияв на понимание не только завета, но и Бога. Отсюда и наша тематика сейчас: пророческая идентичность, пророческая матрица, пророческое содержание.
Пророческая идентичность «И я сказал: «Вот я, пошли меня»
Первая стадия в пророческой идентичности и пророческом самосознании – это, конечно, завет. Эта основа не всегда упоминается напрямую, но всегда подразумевается. Приведем лишь один пример – и отметим, как здесь интегрированы мир и Израиль.
И земля осквернена
под живущими на ней,
ибо они преступили законы,
изменили устав,
нарушили вечный завет.
…[но] Господь Саваоф воцарится
на горе Сионе и в Иерусалиме.
(Ис 24:5, 23)
Следующий шаг в пророческом сознании – божественный совет, где Бог воцарен на небесах и окружен сонмом серафимов-придворных. Так обстоит дело в экстатическом видении Исайи в 738 году до н. э.:
В год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм. Вокруг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лице свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал. И взывали они друг ко другу и говорили:
«Свят, Свят, Свят Господь Саваоф!
вся земля полна славы Его!»
…И услышал я голос Господа, говорящего: «Кого Мне послать? И кто пойдет для Нас?» И я сказал: «Вот я, пошли меня».
(Ис 6:1–3, 8)
Здесь пророк больше, чем просто вестник, который письменным или устным словом возвещает данную ему весть. Он высокий чиновник, который находится при небесном дворе и в божественном собрании. Услышав и увидев происходящее, он, как полномочный представитель, отправляется сообщить о результате.
Последний шаг в пророческом самосознании – божественное обличение, которое пророк удостаивается видеть и слышать. (По сути, речь идет о судебном обвинении.) Это модель того, что происходило при царском дворе и в суде в Ниневии, когда вассала обвиняли в нарушении завета.
Ответом будет вторжение, но война обосновывалась апелляцией к тем космическим и божественным силам, которые свидетельствовали при заключении божественного Завета. В качестве примера рассмотрим имперский иск ассирийского владыки Ашшурбанапала к эламскому царю Уртаки (676–664 годы до н. э.).
Боги рассудили мой иск против эламского царя Уртаки, на которого я не нападал, а он напал на меня… Вместо меня они привели его к разгрому, разбили его передовой отряд и изгнали к границам его собственной земли… Они низвергли его владычество, убрали его династию и дали другому воцариться над Эламом.
Имперское военное отмщение оправдывалось богословски перед богами, которые выступали в качестве свидетелей завета и мстителей за нарушение завета. Земной и имперский иск включал официальное обвинение, судебное решение и торжественное обвинение (в адрес мятежного вассала). Аналогичным образом в небесном и трансцендентном суде по отношению к вассалу (Израилю) применялись меры, которые ожидают, согласно Санкциям, бунтовщика. Вслушаемся в этот рефрен:
Слушайте, небеса, и внимай, земля,
потому что Господь говорит:
«Я воспитал и возвысил сыновей,
а они возмутились против Меня…
продолжающие упорство… упорствовать… законопреступники… отступники»
(Ис 1:2, 5, 20, 23, 28).
Здесь необходима осторожность, поскольку внутренняя уверенность, которая сопутствует экстатическому опыту, необязательно коррелирует с его внешней точностью. Экстаз есть измененное состояние нормального бодрствующего сознания и, как таковое, является врожденной способностью человеческого мозга. Оно носит не сверхъестественный, а вполне естественный характер (или, если угодно, данное разграничение здесь вообще не работает). Экстатическое видение и экстатическое слышание, экстатическое перемещение и экстатическая трансформация могут провоцироваться лихорадкой и сосредоточением, наркотиком и медитацией, физической изоляцией и сенсорной депривацией.
Лучшие исследователи Нового Завета, Маркус Дж. Борг и Джон Доминик Кроссан объединились, чтобы показать радикального и малоизвестного Иисуса. Оба автора обнаружили, что для многих христиан неясны детали и события последней недели, предшествующих распятию Иисуса. Используя Евангелие Марка, как своего проводника, Борг и Кроссан представляют хронику последней недели жизни Иисуса. Они начинают свою историю в Вербное Воскресенье с двумя триумфальными входами в Иерусалим. Первая - это процессия римского наместника Понтия Пилата, возглавляемая римскими солдатами, символизировала военную мощь империи.
Авторы бестселлеров «Последняя неделя» и «Первое Рождество», Маркус Дж. Борг и Джон Доминик Кроссан вновь объединились, чтобы представить новое понимание раннего христианства—на этот раз, чтобы выявить радикального Павла, образ который был затушёван церковью. Павел уступает только Иисусу, как самой важной личности, в рождении Христианства, и все же он продолжает быть спорным, даже среди христиан. Письма Павла могут быть использованы как для призывам к Радикальной благодати, так и для поддержки систем угнетения - рабству, подчинения женщин, осуждения гомосексуализма.
В «Величайшей молитве» Джон Доминик Кроссан, ведущий ученый в области поиска исторического Иисуса объясняет революционный смысл молитвы, которая служит краеугольным камнем христианской веры — Молитвы Господа.
Святитель Феофан Затворник писал: «…Молитва молитвою, а доктора докторами, и докторов Бог дал, и к ним обращаться – Божия есть воля. Господь со Своею помощию приходит, когда естественных средств, Им же нам устроенных, оказывается недостаточно. Поэтому молиться будем, а естественными средствами все же пренебрегать не следует. Ищите и обрящете». Краткие жизнеописания и наставления православных святых, молитвы от разных недугов, в скорби об усопших, благодарственные молитвы по даровании Господом исцеления, рецепты настоев и целебных сборов, секреты лечения медом и другими продуктами пчеловодства.
В то время как Православная Церковь остается верной, чистой Христова и Апостольского благовестия, западный мир все более удаляется от апостольского наследия, все более отходит от той основы Благой Вести, которая была и навеки остается сущностью христианской проповеди: «Мы видели и свидетельствуем вам новую Жизнь», и «возвещаем вам сию Вечную Жизнь, которая была у Отца и открылась нам», и «Мое Царство не от мира сего»…Протоиерей Митрофан Зноско-Боровский.
В первый том Собрания сочинений митрополита Киевского и Галицкого Антония (Храповицкого) (1863–1936) вошли его наиболее яркие богословские труды разных лет. Представленные работы, несмотря на спорность некоторых из них (в первую очередь это относится к «Катехизису»), по праву занимают почетное место в сокровищнице русской богословской мысли.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Конфуцианство тем отлично от других религий, даже от восточных, что те, в сравнении с ним, все же имеют некоторое сходство с западными, так что невольно рождается вопрос: религия ли это?Этот вопрос мы лучше всего решим из рассмотрения происхождения конфуцианства, или, лучше сказать, всякий может решить по-своему, потому что у всякого может быть свое понятие о религии…».
В этой статье анализируется один из самых значительных элементов антропологии растафарианства — dreadlocks. Эта причёска важна для всех растафари. В этом исследовании были проанализированы отношение растафари к dreadlocks и их символика. Опираясь на полевой материал, представленный в работах западных исследователей (Gerald Hausman, Barry Chevannes, Noel Leo Erskine, Ras Steven, Werner Zips), интервью и биографии растафари, мы можем сказать, что dreadlocks — символ веры и спасения. Эта причёска утверждает новую судьбу человека — растафарианскую судьбу.