Библиотекарь, или Как украсть президентское кресло - [30]

Стоуи не обратил на его слова никакого внимания, его глаза блуждали по комнате и вдруг остановились на окне: он увидел быстро удаляющегося человека. Он узнал его — это был библиотекарь.

Морган заметил, что Стоуи пристально смотрит куда-то, и оглянулся. Он успел заметить и узнать библиотекаря, хотя тот уже почти скрылся в ночи.

Стоуи понял, что и Морган видел то, что видел он, и знал, что Морган просто так этого не оставит. Он понял, чтó сделает Морган и знал, что ничего не сможет противопоставить. Тяжёлый вздох вырвался из груди Стоуи, унося с собой силы, которых и так оставалось не много. Стоуи вдруг стало очень грустно, ему даже захотелось плакать, как тогда, в шесть лет, когда его семья переехала на новое место, и он вынужден был расстаться со всеми своими друзьями. Так вот оно что! Он уже начал считать библиотекаря своим другом, а теперь вынужден будет расстаться с ним

Глава 19

У Кеннета Пэтчена есть стихотворение «Белая нижняя бездна». Оно начинается словами:

Я знаю, что там, где кончается небо,

В круге львов

Стоит женщина

Когда после нашей прогулки с Ниоб я вернулся в дом, именно эти строчки крутились у меня в голове. Люди в гостиной попивали мартини, ели канапе и болтали. Мартини они глотали, канапе энергично жевали, а трещали, ну просто как настоящие сороки. Да, видно, я что-то пропустил. Телевизор всё ещё работал. В этом мире реакция следует незамедлительно, и если что-то, о чём не принято говорить, вдруг становится тем, о чём говорят все, это будут вбивать в головы бесконечно, к примеру, как в рекламе МакМаффин. Итак, президент Скотт предстал в самом что ни на есть не президентском виде, в ярости. И когда? Когда он думал, что никого вокруг нет, когда он думал, что сбросил с себя ярмо постоянного наблюдения, ушёл из-под прицела объективов телекамер. Дурак, он думал, что после шоу наконец-то остался один, отбросил микрофон и выматерил противника, но публика подкараулила его, раздвинув границы времени и пространства и радостно нахлобучила шутовской колпак поверх президентской короны. Фок попросил прокомментировать ситуацию Кена Старра.[11] Старр сделал всё от него зависящее, чтобы обелить Скотта.

«Случилась очень понятная вещь. Всё очень просто. И я уверен, что и мои сограждане всё обязательно поймут. Это не политика, это не нанесение оскорбления. Кстати, последующая реакция ещё раз показала, насколько предвзято и необъективно наша пресса освещает события. Самую обычную, не стоящую никакого упоминания мелочь они раздули до размеров слона».

Было очень забавно видеть, как нервничает Старр. Он уже заранее пытался обеспечить и Верховному суду и президенту пути для отступления.

В глубине комнаты я увидел Алана Стоуи, судью МакКлинана, Джека Моргана и ещё одного человека, чьего лица я не видел, потому что он стоял спиной. Хоть бы они меня не видели, думал я, пробираясь прочь от окна. Вроде пронесло. Во всяком случае, никаких признаков, указывающих на обратное, я не заметил. Никто ничего не сказал.

Со стороны мне показалось, что те в комнате строили какие-то грандиозные планы. Какие именно, я не знал. Вероятно, они думали, как бы им потратить ещё больше денег.

Признаюсь честно, мне даже нравилось смотреть, как все эти самодовольные и ограниченные щеголеватые типы, диктующие свою волю всему миру, нервничают и переживают, словно они находятся в Зимнем дворце, который сейчас будут штурмовать большевики. Я понял, что моё отсутствие интереса к политике — притворство, она была мне не просто неинтересна, она была мне отвратительна. Мне было отвратительно, что все кичащиеся своей демократичностью журналисты позволяли себе повторять всю эту грязь, что всякие Лимбы и Культеры принялись очень громко кричать — быстрее, быстрее, пока колесо не пошло вниз, и свято верили, что их слова и являются прекрасным примером ораторского искусства. Я и думать не думал, что Мёрфи может победить, но я точно так же до встречи с Ниоб и думать не думал, что могу влюбиться. Безусловно, я сделал глупость, влюбившись, ещё большей глупостью было открыться ей в своих чувствах, ну и уж совсем глупо было надеяться на взаимность. Будь у меня кто-то, кому я мог бы рассказать обо всём, что со мной происходит, он был сказал, что я просто дурак, что слишком прислушиваюсь к самому себе, что я просто влюблённый болван и что с таким же успехом могу найти фотографию в Интернете и любоваться ею.

Там, где кончается небо,

В круге львов стоит женщина.

Женщина — это мечта,

Львы — это смерть.

Тут я увидел в проёме боковой двери Ниоб, она подмигнула мне и поманила за собой. Но в тот же момент в комнату вошёл Джек, и я почувствовал, что ищет он именно меня. Я даже подумал, не встать ли мне на четвереньки и не выползти ли через боковую дверь прямо между ногами всех этих холёных республиканцев, но решил, что это будет не смешно.

Так что вместо того, чтобы ползти на четвереньках, я пошёл прямо к Джеку:

— Что вы обо всём этом думаете? — перешёл я в нападение, кивая на экран. — Повлияет это на результат голосования или нет?

Глаза у Моргана вспыхнули. «Держись подальше от моей жены», казалось, говорили они. Но тут выражение его лица изменилось, и на губах расплылась улыбка, но улыбка совершенно не радостная. Если бы я умел читать мысли, то прочёл бы: «Ты покойник».