Библиотечка журнала «Советская милиция» 4(28), 1984 - [32]

— Как же это без меня, — зашептал он, ощупывая гимнастерку, сознавая, что раны смертельные, и все для него заканчивается здесь — в сумеречном незнакомом лесу среди мокрой колкой осенней травы. Боль разлилась вверх, к затылку, перехватила обручем голову. Сопротивляясь ей, он попытался встать, оттолкнулся сжатыми кулаками от земли, но тело ему уже не повиновалось. Закувыркались, словно в размытом калейдоскопе, ветви берез, перечеркнувшие осветленный край предзакатного неба. Словно не своя, а чужая жизнь разматывалась все быстрее и быстрее и осталось ее всего ничего…

Веня, шатаясь, брел сквозь частый заболоченный осинник. Его группа, наверное, была уже далеко, но теперь это ничего не меняло. Эсэсовцы приклеились к нему намертво, и скупые автоматные очереди, которыми огрызался Вениамин, не могли разорвать кольцо замыкающееся вокруг него. Потом опустел второй диск, и Вениамин отшвырнул бесполезный автомат. Доставая из кобуры наган, он загадал, успеет ли выпустить эти последние семь пуль или все кончится раньше. И решил, что все же успеет…

СТРЕЛЬБА доносилась до них долго. Когда перешли вброд болотистую можачину, поросшую редким кустарником, и присели на кочке отдышаться, автоматные очереди и хлопки одиночных выстрелов прервались приглушенным взрывом. Немного погодя, послышался еще один взрыв, и все стихло.

Опустив носилки на траву, они молча сидели на корточках, словно ожидая чего-то. Гусев встрепенулся.

— Может, сходить туда, к ним?

Ему никто не ответил. Только Хижняк заворочался, закряхтел по-стариковски. Наверное, хотел что-то сказать, но не сказал. Поднялся, встал возле носилок, окликнул Коробкова.

— Берись, Максимыч, надо идти.

…ВСЕ ЭТО рассказал моему отцу щуплый, с белой выстриженной клочками макушкой парень, перешедший вместе с двумя другими линию фронта, на участке, который обороняла рота. Еще рассказал Гусев, что в ту же ночь умер от ран сержант Бельчик, а когда проскакивали передовую, подорвался на мине бухгалтер Коробков и смертельно испугавшийся Никита Болдырев со слезами вымолил, чтобы его «христа ради» отпустили домой от всей этой страсти. Младший брат с ним не пошел.

Отец смотрел на троих обросших недельной щетиной мужиков, жадно глотавших холодную кашу с бараниной, и думал, что с ними делать.

Отцу еще не было двадцати. Ротой он командовал неделю.

— Ладно, — наконец сказал он. — Воюйте, а там видно будет.

И стали они воевать…

Эдуард Хлысталов ЧЕТВЕРТОЕ ПИСЬМО Рассказ

МАЙОР МИЛИЦИИ Иван Васильевич Землянин пришел в РОВД как всегда одним из первых. Посетителей в райотделе еще нет, в гулких коридорах непривычно тихо. Только уборщица тетя Нюра хлопочет на лестнице, протирая влажной тряпкой железную решетку перил, да дежурный лейтенант Романенко, краснощекий крепыш, любитель шуток, розыгрышей и баек, копошится за своим рабочим столом, готовясь к сдаче смены.

Первым делом следователь Землянин всегда разбирает почту. Каждый день направляет в разные учреждения по пять-шесть запросов, а получает писем и того больше.

Вчера, в выходной день, секретарь отдела Людочка не поленилась забежать на работу и разложить в настенной полке по ячейкам разноцветные конверты. Правая в верхнем ряду на букву «З» отведена ему.

— Ну, как дела? — вместо приветствия спросил Иван Васильевич, протягивая Романенко руку.

— Что может быть плохого, если по району дежурю я?! У меня все в порядке…

— Значит, и менять тебя не нужно, — следователь иронично хмыкнул. — Дежурь бессменно до конца месяца, — бросил на лейтенанта долгий взгляд и стал брать из ячейки по одному конверту, рассматривая адреса отправителей.

— Василич, — окликнул его дежурный, увидев, что майор читает на вытянутой руке и щурится. — У тебя зрение хорошее, да руки коротки! — и лицо Романенко расплылось в довольной улыбке.

Несмотря на разницу в возрасте, между ними сложились дружеские отношения, что давало право при случае подшучивать друг над другом. Иван Васильевич юмор понимает, сам не раз разыгрывал дежурного.

— Доживи до моих лет, посмотрим, какие тебе выпишут очки! — и пошагал к себе в служебный кабинет на второй этаж.

Сколько лет Землянин на следственной работе! А она ведь нелегкая, требующая терпения и усидчивости. Как трудно было на фронте, а тут порой приходится еще тяжелее.

Писем оказалось девять. Это были сообщения адресного бюро, сведения о судимости, состоянии здоровья обвиняемых, различные справки, без которых нельзя закончить уголовное дело. Последнее оказалось потолще других. Отличалось оно и по внешнему виду, и по почерку. Адрес райотдела, фамилия следователя написаны отправителем старательно и неторопливо, словно автор раздумывал: посылать или нет?

…И сразу вспомнились прошлогодние промозглые октябрьские дни, когда все работники городского уголовного розыска были подняты на ноги. В разных районах города неизвестный преступник подбирал к замку отмычки, открывал входную дверь, проникал в квартиру и похищал самое ценное: золотые кольца, броши, серьги, в общем все то, что можно сложить в карманы и, не привлекая внимания жильцов дома, незаметно скрыться. О приметах подозреваемого оставалось только мечтать. Пострадавшие обнаруживали пропажу ценностей через несколько часов после возвращения с работы.