Библейский культурно-исторический комментарий. Часть II. Новый Завет - [416]

2:17. Многие писатели, и *Эпиктет среди них, использовали слово «мертвый» в этом смысле; это яркий пример синонима «бесполезный» (см. коммент. ко 2:26).

2:18. «Но скажет кто-нибудь» — обычная вводная фраза для представления воображаемого оппонента, возражение которому входило в систему аргументации автора. Сила возражения проявлялась во фразе: «ты имеешь веру, а я имею дела»; ответ звучит так: вера должна подкрепляться делами. «Покажи мне» — обычная просьба подтвердить слова, которую использовали и другие моралисты, особенно *Эпиктет.

2:19,20. Концепция единого Бога была в основе иудейской веры и исповедовалась каждодневно, как Шема — кредо веры (Втор. 6:4 и связанные с этим тексты). Таким образом, под «верой» Иаков понимает монотеизм, который во многих течениях иудаизма обозначался термином *emunah. Далее он говорит: «Ты хочешь поправить основное учение? Это само по себе бессмысленно». То, что бесы знали истину о Боге и дрожали перед Его именем, было широко известно, даже из папирусов магов и волхвов (которые специализировались в том, что, с библейской точки зрения, было запретной демонологией; ср. также: *1 Енох.). Иудейские учителя, вероятно, соглашались с Иаковом, что исповедовать единого Бога нужно от всего сердца; монотеизм подразумевал, что Бог был единственным объектом человеческого поклонения и любви (Втор. 6:4,5).

2:21–24. Иаков связывает Быт. 15:6 с жертвоприношением Исаака (Быт. 22), как и в иудейском предании. Это событие было кульминацией выражения веры в Бога не только в иудейской традиции, но и в самом библейском *повествовании. (Бог заключил завет-договор с Авраамом и его потомками, потому что любил его и дал ему обетование [Втор. 7:7–9], которое Авраам воспринял с верой, и тем самым проявил повиновение Богу. Бог принял его веру, которая подкреплялась полным повиновением Ему [Быт. 26:4,5]. Подобное воззрение несколько отличалось от *раввинистических представлений II в. Раввины говорили о том, что Бог разделил воды Красного моря, учитывая заслуги патриархов. Учение Иакова не согласуется также и с современной концепцией веры, когда говорят, что достаточно произнести молитву веры, раз и навсегда. Считается, что такая вера не требует посвящения всей жизни и помыслов и будет иметь силу, даже если вообще забудется.)

Авраам был объявлен «праведным» при жертвоприношении Исаака, когда Бог показал, что снова признает (Быт. 22:12) первоначальную веру Авраама, которая выдержала последнее испытание. В *Ветхом Завете Авраам назван другом Бога (2 Пар. 20:7; Ис. 41:8), и более поздние иудейские авторы с восхищением использовали этот его титул.

2:25. Как и в случае с Авраамом, пример Раав не вызывал сомнений или споров среди иудейских читателей Иакова. Как и Авраам, Раав снискала известность своим гостеприимством (см. коммент. ко 2:14–16); ее действия по спасению соглядатаев помогли спастись и ей самой (Нав. 2:1—21; 6:22–25).

2:26. Большинство людей в древности, в том числе и иудеев, принимали концепцию взаимодействия между телом и духом, или душой; все, кто верил в существование духа, или души, соглашались, что при их разделении наступает смерть.

3:1-12 Своеволие языка

Иаков теперь предупреждает об опасности неконтролируемых высказываний (1:19,26): никто не имеет права проклинать другого, сотворенного по образу Божьему (3:9—12). 3:1. Иудейские мудрецы также предостерегали против лжеучений и считали, что учителя должны понести кару за то, что способствовали отступлению от веры других людей. Некоторые люди, стремившиеся стать учителями, обучали «мудрости», ведущей к насилию (3:13–18).

3:2. Утверждение о том, что согрешают все, было постулатом иудейского учения; заявление о том, что язык человека служит инструментом греха и злодеяний, тоже было общеизвестной истиной в иудаизме (см.: Прит. 11:9; 12:18; 18:21 идр.).

3:3,4. Такие метафоры, как удила, которыми управляют лошадью, и руль, с помощью которого управляют кораблем, широко использовались в качестве иллюстраций в древнем Средиземноморье, поскольку всем они были близки и понятны, за исключением совсем неграмотных крестьян (они не поняли бы и многие другие намеки, если бы услышали послание Иакова). Еврейские тексты часто изображали мудрость, разум и Бога как идеальных лоцманов, но Иаков здесь подчеркивает не осуществление общего контроля или наличие силы, он просто говорит о силе воздействия малого инструмента (ст. 5).

3:5,6. Другие авторы также сравнивали распространение слухов с лесным пожаром, который мгновенно охватывает огнем лесной массив. Здесь же язык рассматривается как средоточие зла, которое побуждает человека к совершению насилия. Болтливый язык наносит много вреда (Пс. 51:2–5) и зажигает опасный огонь (Пс. 38:2–4; 119:2–4; Прит. 16:27; 26:21; Сир. 28:21–23). Пламя, которое возгорается из искры «геенны», показывает, куда это ведет; огонь часто присутствует в иудейских образах *геенны, а также у Иисуса, когда Он предрекает гибель нечестивых.

3:7,8. Созданный по образу Божьему (ст. 9), человек предназначен быть владыкой над всем миром животных (Быт. 1:26). Но хотя все другие создания покоряются повелениям Бога (Быт. 1:28; 9:2), язык, как самая опасная змея, полон смертоносного яда (Пс. 139:3; ср.: 57:2–7, Свитки Мертвого моря и другие еврейские источники). *Философы-стоики тоже иногда размышляли о господстве человека над животными. 3:9,10. Некоторые другие иудейские учителя также отмечали несовместимость действий языка: языком можно и прославлять Бога, и проклинать других людей, сотворенных по Его образу; они даже признавали, что любые действия человека по отношению к другим означают, что он совершает их по отношению к Богу, потому что все созданы по Его образу. Читатели Иакова вряд ли могли игнорировать эту мысль. Данный текст поясняет, о каких превратных речах говорится в 3:1—12: полных антагонизма и несовместимых высказываний. Хотя гневная, испепеляющая *риторика или боевой клич, призывающий к сражению с заклятыми врагами, были несовместимы с поклонением Богу, это закрепилось в иудейской националистической традиции (со времен Маккавеев).