Библейский культурно-исторический комментарий. Часть 1. Ветхий Завет - [33]

25:8. Приложился к народу своему. В мировоззрении древних народов прошлое походило не столько на поезд, движущийся позади них, сколько на селение, раскинувшееся в долине. Они воспринимали свое существование как обращенное в прошлое, а не в будущее. Выражение «приложиться к предкам» подразумевает не только погребение в родовой гробнице, но и воссоединение с праотцами в «наследственном селении», охватывающем прошлое. По существу, это представление об истории, а не о загробной жизни.

25:12–18 Ветвь Измаила

25:12–16. Потомки Измаила. Перечень потомков Авраама, обитавших в соседних регионах, продолжают сыны Измаила. Иногда понятие «сын» указывает не на кровное родство, а на политические связи, но в любом случае этот перечень охватывает союз племен, занимавших Сирийско–Аравийскую пустыню. Упоминание этих названий в ассирийских летописях, наряду с именами из перечня Хеттуры, свидетельствует об изменениях, происходивших в племенных и вассальных отношениях. Среди сынов Измаила наиболее известен Наваиоф; вероятно, это Набаиати (Nabaiati), упоминаемый в рассказе о войне Ашшурбанипала против аравийских племен. Не исключена связь Наваиофа с позднейшими набатеями Петры. Фема — оазис, расположенный к северо–востоку от Дедана, на караванном пути из Месопотамии в Южную Аравию. Жители Кедара (Кидара) определяются в других местах Библии как скотоводы–кочевники (Пс. 119:5; Ис. 42:11; 60:7).

25:18. География распространения потомков Измаила. Караванные пути, по которым осуществлялись передвижения потомков Измаила, вероятно, проходили по региону, простирающемуся от Хавилы (Быт. 2:11; 10:7) до Сура (Быт. 16:7). Местность, непригодная для освоения оседлым населением, но вполне устраивавшая кочевников, стала центром торговли пряностями, которые доставляли с юга Аравии в Египет, Восточную Месопотамию и Сирию. «Ассирия» в данном контексте относится не к месопотамскому царству в верховьях Тигра, а к одной из аравийских земель (см.: Быт. 10:22; 25:3).

25:19–26 Рождение Иакова и Исава

25:21. Бесплодие. Тема бесплодия в рассказе о патриархах способствует нагнетанию напряжения, так как бесплодие ставило под угрозу исполнение одного из обетовании завета (12:2). Кроме того, упоминание бесплодия указывает на особую роль рожденного в конце концов сына, потому что избавить от бесплодия мог только Бог.

25:22,23. Предсказание. Озабоченность протеканием беременности побудила Ревекку обратиться к оракулу. В тексте не поясняется, каким образом Ревекка вопрошала Бога. Она не прибегала к помощи гадания, ибо оно могло дать только однозначный ответ («да» или «нет»). Ни о пророке, ни о священнике, ни об ангеле, сообщающем предсказание, здесь не говорится. В Египте и Месопотамии подобные предсказания почти всегда давали жрецы. Возможно, Ревекка надеялась получить ответ во сне. Обычно для этого требовалось уснуть в священном месте. Но автора интересует не способ получения предсказания, а его содержание. Предсказание касается не столько самих детей, сколько дальнейшей судьбы народов, родоначальниками которых они станут. Подобное предсказание никоим образом не предопределяло отношение родителей к детям.

25:24—26. Наречение детей. Наречение имен было в Древнем мире знаменательным событием. Считалось, что имя влияет на судьбу, поэтому тот, кто дает имя, обладает некоторой властью над будущим человека. Имена часто выражают надежды или благословения. Иногда они запечатлевают некоторые обстоятельства рождения, особенно если эти обстоятельства представлялись значительными. Исав нарекается здесь в соответствии со своими физическими особенностями, а Иаков получает имя, связанное с его необычным поведением во время родов. Хотя имя «Иаков» не омонимично древнееврейскому слову, означающему пяту, по звучанию эти слова похожи. Предполагалось, что имя сыграет большую роль в том, как будет складываться судьба человека и насколько он исполнит свое предназначение, хотя предсказать сущность этого предназначения было невозможно.

25:27–34 Исав продает свое первородство

25:28. Роль матери в решении вопросов о наследстве. В одном из хананейских документов из Угарита описывается ситуация, в которой отец позволяет матери решать, кто из сыновей получит преимущественное право на наследство.

25:29,30. Чечевичная похлебка Иакова. По–видимому, эпизод с похлебкой произошел вне дома, иначе Исав мог бы обратиться к родителям. Иаков не был охотником, поэтому его появление вдали от дома было необычным. Иаков назван человеком, «живущим в шатрах», откуда следует, что он был тесно связан с занятиями пастухов. Пастухи перемещались в пределах обширной территории в поисках воды и пастбищ для своих стад. Наиболее вероятно, что Иаков находился в стане одного из пастухов с целью проверки, когда на него натолкнулся Исав. Иаков был главным в стане, поэтому решение зависело только от него, но там были и свидетели соглашения, заключенного между Иаковом и Исавом.

25:31–34. Первородство. Право первородства касалось только материального наследства от родителей. Наследство разделялось по числу сыновей плюс один. Старший сын получал двойную долю. Такова была обычная практика на всем древнем Ближнем Востоке. Похлебка лишила Исава этой дополнительной доли (а не всего наследства). В литературе древнего Ближнего Востока не встречаются примеры заключения подобных сделок. Ближайшая аналогия содержится в правовых материалах из *Нузи, где один брат продает часть полученного в наследство имущества другому.