Библейский Израиль. История двух народов - [167]
В течение всего времени существования Южного царства его внутреннее развитие и политика определялись соотношением сил между двумя могущественными группами: давидидами и ааронидами. Давидиды изначально представляли племенную аристократию колена Йеуда, точнее, ее часть, так как кеназиты, иудейская племенная знать эдомитского происхождения, сначала выступала против них и поддерживала северную династию царя Саула. Однако по мере ассимиляции древних евреев с ханаанеями и амореями Южной Палестины, давидиды стали выражать также интересы наиболее богатой и знатной части этих народов. Вторая группа, аарониды, первоначально представляла собой особый священнический клан, занимавшийся службой главному богу южных древнееврейских колен — Яхве. Этот клан не являлся частью колена Леви, как утверждают библейские источники, а был связан больше с племенем Йеуда, по крайней мере, на момент исхода из Египта. Предание, связавшее родством двух духовных вождей народа — Моисея и Аарона, а также объединившее ааронидов и левитов, возникло позднее и имело в основе своей политические причины, требовавшие объединения как древнееврейских племен, так и их яхвистских священников. После завоевания Давидом Иерусалима в яхвистское священническое сословие влились и йевусейские жрецы, которые в массе своей заняли вторые после ааронидов позиции. Весьма вероятно, что именно из них состояло большинство левитов Южного царства, в то время как подлинные потомки племени Леви находились преимущественно в среде северных племен вплоть до падения Израильского царства.
Давидиды и аарониды поддерживали родственные связи друг с другом на протяжении всей истории Южного царства, но вместе с тем их интересы были различны. Аарониды представляли племенной культ основного этноса Южного царства — колена Йеуды, поэтому они претендовали на главенство среди местного жречества, а иногда и на право представлять единственную веру народов Иудеи и даже быть соправителями давидидов. Со своей стороны, иудейская аристократия, включившая в себя многих выходцев из ханаанейских и аморейских народов, оказалась тесно связана с местными ханаанскими культами Баала, Ашейры и Молоха, с их многочисленным и влиятельным жречеством, и поэтому сопротивлялась любым попыткам ааронидов установить религиозную монополию. Нельзя забывать, что сама иудейская племенная аристократия не была однородной уже с момента возвращения в южный Ханаан: к ней присоединилась племенная знать кеназитов и маонян, относившихся к эдомитянам, а также верхушка кениев, являвшихся частью мидьянских племен.
Равновесие сил между давидидами и ааронидами часто нарушалось, и тогда резко менялась вся политика Иудеи. Когда верх брали аарониды, у власти оказывались такие цари-реформаторы, как Хизкия и Иосия, или сами яхвистские первосвященники, например Йеояда. С другой стороны, усиление их соперников приводило на трон царей-идолопоклонников, вроде Йеорама, Ахаза и Менаше, которые ориентировались на неяхвистскую часть аристократии и жречества. Иногда закулисная борьба принимала столь резкие внешние формы, что приводила к убийствам царей и священников. Именно это произошло во времена правления царей Йоаша, Амации и Амона. Особый случай представляло правление царицы Аталии, когда сторонники давидидов оказались расколоты между теми, кто поддерживал союз с израильской династией Омри, и теми, кто выступал против нее на стороне ааронидов. Яхвистское священническое сословие было достаточно могущественно, чтобы не позволить даже наиболее сильным и успешным давидидам лишить ее важнейшей прерогативы — руководства богослужением. Об этом может свидетельствовать неудачная попытка царя Узии присвоить себе функции первосвященника.
В период существования Северного царства аарониды, как правило, выступали против сближения давидидов с ним, видя в этом союзе потенциальную угрозу своим интересам. Южное царство по всем параметрам сильно уступало своему северному соседу, поэтому оно могло претендовать только на роль младшего партнера в таком союзе, а в этом случае влияние ааронидов неизбежно бы ослабло. На севере были сильнее традиционные ханаанские культы, а, главное, ааронидов пугала перспектива соперничества со жречеством Бейт-Эля, самого популярного храма в центральной Палестине. Однако после гибели Израильского царства аарониды в корне изменили свое отношение к северянам и стали добиваться сближения с ними, правда, только под эгидой Иудеи.
В последние два десятилетия перед падением Южного царства наряду с давидидами и ааронидами во внутренней политике Иерусалима появился новый фактор — внешний. Египет и Нововавилонское царство не только боролись за влияние на Иудею, но и сажали на иудейский престол своих ставленников. Одним из них стал Йеояким, назначенный египетским фараоном, другим — Цидкия, выбранный вавилонским царем. Интересно, что Ассирия, от которой Иудея зависела куда больше времени — целое столетие — ни разу не вмешалась в вопрос престолонаследия, по крайней мере ни один библейский источник ничего не сообщает об этом. Судя по книгам пророков Иеремии и Йезекииля, в последние годы существования Иудеи интересы обеих групп — давидидов и ааронидов — заметно сблизились и трения между ними уменьшились, зато основная борьба переместилась внутрь каждой из них. Давидиды разделились на сторонников Цидкии и Йеояхина, двух здравствовавших царей, один из которых находился в Иерусалиме, а второй — в вавилонском плену. Что касается ааронидов, то и в их среде возникли разногласия: ряд пророков, включая известных нам Иеремию и Йезекииля, выразили недовольство политикой примирения с языческими культами. Не меньше споров внутри каждой из групп было и по поводу внешней политики Иудеи. И хотя большинство давидидов и ааронидов предпочитало ориентироваться на Египет, среди тех и других находилось немало скептиков, сомневавшихся в военной мощи египтян и предпочитавших сохранять верность Нововавилонскому царству.
