Библейский Израиль. История двух народов - [137]

Годы правления Ахаза (734–728 гг. до н. э.) пришлись на очень трудное и опасное для страны время. Иудея оказалась «между молотом и наковальней»: с одной стороны, на ее границы надвигалась ненавидимая всем древним миром Ассирия, с другой — все соседи Иудеи стали участниками антиассирийской коалиции и требовали от нее того же. Ахаз, как и его отец Йотам, не верил в способность разношерстной коалиции, состоявшей из враждовавших друг с другом государств, противостоять мощнейшей по тому времени ассирийской армии, но он не хотел и конфронтации с врагами Ассирии. Однако соседи Иудеи не позволили ей надолго остаться нейтральной. Не договорившись с Ахазом, Израиль и Дамаск решили силой сместить царя и вместо него посадить на иудейский престол послушного им кандидата. Иудейский пророк Исайя, живший в это тревожное время, следующим образом описывает события: «И было во дни Ахаза, сына Йотама, сына Узии, царя иудейского, пошел Рецин, царь арамейский, и Пеках, сын Ремалии, царь израильский, войною на Иерусалим, но не смогли завоевать его. И было возвещено дому Давида, и сказано: Арам стал лагерем вместе с Эфраимом; и затрепетало сердце его и сердце народа его, как трепещут деревья в лесу от ветра» (Ис. 7:1–2). Перед тем как укрыться за стенами Иерусалима, Ахаз дал генеральное сражение своим противникам, но одолеть их не смог и понес большие потери. Единственный библейский источник, повествующий об этой битве, книга Паралипоменон, приводит некоторые подробности о ней: «И избил Пеках, сын Ремалии, иудеев сто двадцать тысяч в один день, людей храбрых, потому что они оставили Господа, Бога отцов своих. И убил Зихрий, богатырь из Эфраима, Маасэйаху, сына царя, и Азрикама, начальствующего над дворцом, и Элькану, второго после царя» (2 Пар. 28:6–7).

Несмотря на крайнее преувеличение числа погибших, потери Ахаза были действительно чувствительны, если на поле боя пали и его сын, и ближайшие сановники. Но Иерусалим союзники взять не смогли: за годы царствования Узии и Йотама он превратился в первоклассную крепость и стал почти неприступным. Будучи вынужден отказаться от штурма города, дамасский царь Рецин помог эдомитянам освободиться от власти Иудеи и захватил Эйлат. В это же время другие союзники по антиассирийской коалиции, филистимляне, пользуясь бедственным положением Ахаза, «вторглись в города низменности и юга Иудеи и захватили Бейт-Шемеш, и Аялон, и Гедэрот, и Сохо, и пригороды его, и Тимну, и пригороды ее, и Гимзо, и пригороды его, и поселились там» (2 Пар. 28:18). В книге своих пророчеств Исайя повествует, что он пытался успокоить Ахаза и внушить ему волю Господа, согласно которой сердце царя не должно было «робеть перед остатками двух этих дымящихся головней» — перед Израилем и Дамаском, ибо через некоторое время «они будут разбиты и перестанут быть народами» (Ис. 7:4, 8). В доказательство своих слов Исайя предложил царю просить через него у Господа любое знамение, однако Ахаз отказался «испытывать Господа» (Ис. 7:11, 12) и решил обратиться за помощью к Ассирии: «И послал Ахаз послов к Тиглатпаласару, царю ассирийскому, сказать: я раб твой и сын твой; приди и защити меня от руки царя арамейского и от руки царя израильского, которые восстали на меня. И взял Ахаз то серебро и золото, которое было в доме Господнем и в сокровищницах дома царского, и послал в дар царю ассирийскому. И послушал его царь ассирийский; и пошел царь ассирийский в Дамаск, и взял его, и переселил жителей его в Кир, а Рецина умертвил» (4 Цар. 16:7–9). Дальнейшие события в Сирии и Палестине подтвердили правильность политической ориентации Ахаза: все его враги, участники антиассирийской коалиции, были либо полностью сокрушены Ассирией, либо превращены в ее данников на значительно худших условиях, чем Иудея. В частности, Дамасское царство перестало существовать вообще и превратилось в обычную ассирийскую провинцию, а от Израильского царства осталась лишь одна область Самарии. Ахаз оказался дальновиднее своих соседей и был вознагражден тем, что ассирийцы вернули ему все земли, захваченные его врагами.

Носители традиции обвиняли Ахаза в идолопоклонстве, упрекали царя в том, что «он следовал пути царей израильских, и даже сына своего провел через огонь, [подражая] мерзостям народов, которых прогнал Господь от лица сынов Израилевых. И совершал он жертвоприношения и воскурения на высотах, и на холмах, и под всяким лиственным деревом» (4 Цар. 16:3–4). Примечательно, что книга Паралипоменон, более поздний по времени создания библейский источник, изображает Ахаза в куда более зловещих тонах, чем книга Царств, написанная существенно раньше. Если Паралипоменон обвиняет Ахаза в полном отказе от яхвизма, в осквернении и закрытии иерусалимского Храма, то книга Царств, отмечая увлечение царя языческими культами, говорит лишь о частичной реконструкции храма, но никак ни о его осквернении или закрытии. Паралипоменон утверждает, что Ахаз «сжигал своих сыновей в огне» по обычаям идолопоклонников, а книга Царств говорит лишь о подражании обычаю «проводить через огонь». Первый источник убежден, что «Господь покарал Иудею из-за Ахаза», потому что «он бесчинствовал в Иудее и тяжко изменил Господу». Он же сообщает следующий, обличающий царя факт: «И собрал Ахаз сосуды дома Божьего, и сокрушил сосуды дома Божьего, и запер двери дома Господня, и устроил себе жертвенники во всех углах в Иерусалиме. И в каждом городе Иудеи устроил он высоты, чтобы кадить другим богам, и разгневал Господа, Бога отцов своих» (2 Пар. 28:19, 24–25). В то же время второй, более ранний и более достоверный источник повествует лишь об установке нового жертвенника в Храме, причем не языческому богу, а тому же Господу: «И пошел царь Ахаз в Дамаск встречать Тиглатпаласара, царя ассирийского, и увидел жертвенник, который в Дамаске, и послал царь Ахаз священнику Урии изображение жертвенника и чертеж всего устройства его. И построил священник Урия жертвенник по образцу, который прислал царь Ахаз из Дамаска; и сделал так священник Урия до прибытия царя Ахаза из Дамаска» (4 Цар. 16:10–11). Согласно книге Царств, новый жертвенник должен был служить для публичных богослужений, а старый, медный, остался там же в Храме и стал использоваться лично царем.