Библейские вольнодумцы - [25]
Теология древнееврейских пророков, несомненно отражая религиозную психологию масс, настоятельно включала в характер Яхве не только суровость и правосудие, но также любовь к людям, а Тора требовала, чтобы человек, со своей стороны, любил бога "всем сердцем своим и всею душою своею". Но сочинение нашего автора в его первоначальном тексте скорее могло внушить читателю не любовь, а ненависть к Яхве. Именно это, конечно, было главной причиной, которая побудила представителей официального богословия выступить в защиту своего бога. И они это сделали, как мы уже знаем, самым простым и эффективным способом. Древние ортодоксальные редакторы Книги Иова непосредственно вмешались в дискуссию, внеся в первоначальный текст соответствующие изменения. К чему это привело — мы уже знаем. Богоборческое звучание речей Иова было приглушено и нейтрализовано рядом вставок и перестановок в тексте, и сам Иов стал выглядеть существенно по-иному человеком, которого только непереносимые страдания заставили на время выйти из себя, побудили к богохульству, к сомнению в благости творца, но который, придя в себя, тут же раскаялся и смирился перед богом, за что и был прощен и награжден Яхве. Результатом этой первой редакции и был, в основном, тот еврейский текст Книги Иова, который дошел до нас.
Но и после того как Книга Иова, отредактированная таким образом, фактически была признана одним из "священных писаний", в ее содержании произошли новые важные перемены, и самой поразительной была метаморфоза образа Иова. К этому приложили свои руки ряд поколений иудейских богословов.
Иов Септуагинты. "Преображение" Иова
Выше мы упомянули об "открытии" Моррисом Ястровым "слабого места" авторов Книги Иова: они, эти авторы, "не нашли решения, которое привело к победе христианство и ислам, не открыли учения о будущем посмертном воздаянии". Похоже на то, что в данном случае скорее обнаружил слабое место в своих рассуждениях сам Ястров. Потому что такое "решение" не рождается внезапно в голове некоего философа, подобно рождению Афины из головы Зевса. Должна была сложиться соответствующая обстановка в условиях общественной жизни иудейского народа, которая подготовила бы массовое религиозное сознание для восприятия этой новой и очень важной для него идеи и явилась бы той почвой, на которой эта идея стала общепринятой догмой. В Иудее это произошло, по-видимому, значительно позже, чем жили и творили автор (или авторы?) Книги Иова.
Вопросы, которые в Книге Иова задавал богу ее герой, задавал сам себе, наверное, не только автор книги; любой иудей — современник автора мог спросить себя: раз злодей не терпит кары при жизни, а праведник сплошь и рядом "гибнет в праведности своей" и ни тому, ни другому после смерти нет воздаяния, то в чем же проявляется справедливость Яхве по отношению к человеку? Есть ли смысл сохранять верность Яхве и приносить ему жертву?
Рано или поздно иудейские богословы должны были откликнуться на этот запрос массового религиозного сознания. И они действительно откликнулись в условиях, когда проблема страдания и воздаяния стала в Иудее особенно актуальной. Произошло это, судя по всему, в 60-х гг. II века до н. э., в период гонений на веру Яхве, предпринятых царем Антиохом IV Епифаном.
Как известно, после смерти Александра Македонского его огромная держава распалась. Из нее выделились несколько крупных так называемых эллинистических государств, в которых стали править бывшие полководцы Александра, опираясь на греко-македонскую военную силу. В Египте утвердилась династия, основанная Птолемеем Лагом, — династия Лагидов. Сирия и огромная территория к востоку от нее досталась другому сподвижнику Александра, Селевку, от которого пошла династия Селевкидов. А в результате Иудея снова оказалась зажатой между двумя мощными царствами и стала яблоком раздора между ними, переходя из рук в руки.
В начале II в. до н. э. Иудея перешла под власть Селевкидов. А в 175 г. царем этой династии стал Антиох IV Епифан, при котором для иудеев наступили особенно тяжелые времена. Народные массы Иудеи страдали под двойным гнетом своих и иноземных угнетателей, а при Антиохе IV к этому добавились еще притеснения в сфере религии. Дело в том, что Антиох IV Епифан, желая как-то сплотить разные народы и племена, входившие в состав его державы, решил учредить в ней общегосударственный культ — верховного греческого бога Зевса Олимпийского. И для иудеев Антиох отнюдь не собирался делать исключения. Но иудейская религия Яхве к этому времени уже приняла форму монотеизма и вместе с тем ту особенность, которая отличала ее от других, политеистических религий древности и которую позже унаследовало от иудаизма христианство, нетерпимость к чужим богам. В Пятикнижии, которое стало у иудеев после Вавилонского плена Торой — Законом и Учением Яхве — Словом божьим, категорически предписывалось: "Я, Яхве, Бог твой… да не будет у тебя других богов пред лицеи Моим" (Исх. 20: 2–3). И попытка насильственно навязать иудеям "чужого" бога, греческого Зевса, наткнулась в Иудее на упорное сопротивление. Осенью 168 г. в Иерусалимском храме Яхве к ужасу и отчаянию ревнителей "Бога отцов" была установлена статуя Зевса (для верующего иудея — "мерзость запустения") (Дан. 11:31, 12:11). Жертвоприношения Яхве были запрещены, равно как и обрезание, празднование субботы и т. д. На отказавшихся выполнять эти указы Антиоха власти обрушили репрессии. В истории Иудеи это был первый случай, когда приверженцы Яхве были подвергнуты столь жестоким гонениям за свою веру, и результатом был сильнейший взрыв фанатизма.
Содержащиеся в Библии пророчества во все времена привлекали внимание людей, на них веками спекулировала церковь в целях укрепления своего влияния. Что касается верующих, то часто в качестве самого убедительного доказательства существования бога они приводят «сбывшиеся» пророчества. Из книги кандидата исторических наук М. И. Рижского читатель узнает, кто такие библейские пророки и что представляют собой на самом деле их пророчества.Рассчитана на преподавателей, студентов и всех, кого интересуют вопросы истории религии и атеизма.
Книга посвящена исследованию вопроса о корнях «сергианства» в русской церковной традиции. Автор рассматривает его на фоне биографии Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского; 1943–1944) — одного из самых ярких и противоречивых иерархов XX столетия. При этом предлагаемая вниманию читателей книга — не биография Патриарха Сергия. С. Л. Фирсов обращается к основным вехам жизни Патриарха лишь для объяснения феномена «сергианства», понимаемого им как «новое издание» старой болезни — своего рода извращенный атеизмом «византийский грех», стремление Православной Церкви найти себе место в политической структуре государства и, одновременно, стремление государства оказывать влияние на ход внутрицерковных дел. Книга адресована всем, кто интересуется историей Русской Православной Церкви, вопросами взаимоотношений Церкви и государства.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Книга отражает некоторые результаты исследовательской работы в рамках международного проекта «Христианство и иудаизм в православных и „латинских» культурах Европы. Средние века – Новое время», осуществляемого Центром «Украина и Россия» Института славяноведения РАН и Центром украинистики и белорусистики МГУ им. М.В. Ломоносова. Цель проекта – последовательно сравнительный анализ отношения христиан (церкви, государства, образованных слоев и широких масс населения) к евреям в странах византийско-православного и западного («латинского») цивилизационного круга.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.