Бхагавадгита - [18]

полный веры, злословью чуждый, —

тот достигнет освобожденья

и миров людей благой кармы.

72. Так постиг ли ты Мое слово

напряженьем вниманья, Партха?

Отвратился ли от ослепленья,

порожденного жалким незнаньем?

Арджуна сказал:

73. С ослепленьем покончено, Вечный!

Твоей милостью разум вернулся!

Все сомненья исчезли. Тверд я.

Я готов свершить Твое слово.

Санджая сказал:

74. Так услышал я сына Притхи

с Васудэвы сыном великим

разговор этот необычайный,

вызывающий в теле трепет.

75. Эту высшую тайную йогу

я услышал по милости Вьясы

от Владыки йоги, от Кришны,

когда Он произнес ее Партхе.

76. Вновь и вновь я душой ликую,

вспоминая, о царь, постоянно

разговор небывалый этот,

благодатный, Кешавы с Арджуной.

77. Также облик тот дивный Кришны

непрерывно в уме представляя,

радость высшую я ощущаю,

нет конца моему изумленью.

78. Там, где Кришна, Владыка йоги,

где великий Лучник, сын Притхи,

там победа, счастье, удача,

в делах праведность — так я знаю.

ПРИМЕЧАНИЯ *

1.2: царь Дурьодхана обращается с речью к своему (а также Пандавов) учителю Дроне.

1.3: армию Пандавов построил к бою Дхриштадь юмна, также ученик Дроны.

1.10: букв. «Недостаточна та наша армия, хранимая Бхишмой, но достаточна эта армия этих, хранимая Бхимой». Такие слова в устах Дурьодханы, известного хвастуна и фанфарона, — который к тому же прекрасно знает, что его армия численно намного превосходит армию Пандавов, — кажутся лишенными смысла. Некоторые переводчики предлагают поэтому (вслед за Т.Бенфеем) передавать слово apary-aptam- «недостаточная [армия]» словом противоположного смысла — «безграничная» (и соответственно paryaptam во второй половине шлоки как «ограниченная»); однако такой смысл глагола pari + V aр невозможно подтвердить ни единым примером из других текстов. Из множества других попыток разрешить возникающую здесь трудность наиболее остроумной мне представляется идея Ведантадешики, который обращает внимание на странное употребление Дурьодханой указательных местоимений: о близком предмете («наша армия») говорится «та» (т. е. «далекая»), тогда как о далеком (армия противника, «хранимая Бхимой»), — соответственно «эта» (т. е. «близкая»). Это дает комментатору возможность, пользуясь законом свободного словорасположения в санскрите, переорганизовать шлоку так, что прилагательное «недостаточная» оказывается определением армии Пандавов, а «достаточная» — соответственно Кауравов. Для чего же вождь Кауравов прибегает к столь странному синтаксису? Для того, говорит Ведантадешика, чтобы скрыть свою робость и замешательство накануне битвы, а главное — свое недоверие к полководцу Кауравов — благородному Бхишме. Дурьодхана боится, как бы он не пожалел врага, тем более что и сам царь, и все его присные хорошо знают, что знаменитый своей жестокостью Бхима их, уж во всяком случае, жалеть не будет (отсюда и противопоставление в одной шлоке этих двух имен).

1.11: говоря об «охране Бхишмы», коварный Дурьодхана опять имеет в виду свое: надо следить, шпионить за Бхишмой, как бы он не стал помогать Пандавам.

1.39–45: в этих стихах Арджуна пытается обосновать свой отказ от битвы «теоретически» (ссылкой на шрути). Ср. оценку его слов Кришной: 2.11.

2.39: наставление в йоге начинается не сразу после этой шлоки, а лишь с 2.48; ему предшествует краткая филиппика против ведийских «старообрядцев»: 2.41–45.

2.46: этот стих восстанавливает равновесие по отношению к Ведам: они уподоблены «изобильно текущему водой» колодцу, из которого разумный человек берет столько воды, сколько ему нужно. Ценность «воды» (т. е. учения Веды) сомнению, конечно, не подвергается.

2.55–61: образ «подвижника, стойкого в мудрости», композиционно очень важен. Будучи антиподом образа Арджуны (1.26—2.9) в завязке поэмы, он служит конкретным отрицанием, «снятием» этого последнего. «Стойкость в мудрости» — это первое в Гите упоминание о длящемся знании, знании — состоянии.

2.72: редкое (за пределами буддийских текстов) употребление термина нирвана, который здесь можно перевести как «угасание мира» в Брахмане, говорит об определенной близости Гиты к атмосфере духовных поисков раннего буддизма.

3.5: гуны пракрити — это саттва (чистота, безмятежность, ясность), раджас (страстность) и тамас (тьма, тупость, косность); они уже упоминались в связи с полемикой против Вед, см. 2.45; ср. также далее, 3.27–29, 37 и особенно главы 14, 17–18 Гиты, где подробно говорится о гунах.

3.10: корова желаний — мифическое животное, удовлетворяющее любые желания.

3.15: этот трудный стих (который комментаторы и переводчики трактуют по-разному и, на наш взгляд, неубедительно) весь пронизан ритуальными реминисценциями. «Вечный Слог» — это ОМ, которым начинаются и кончаются ведийские жертвенные формулы и гимны. Особая роль этого краткого возгласа связана с тем, что он придает ритуальному слову непрерывность: та или иная формула, заканчиваясь непременно на слоге ОМ, продолжает как бы неслышимо длиться (в некоем потустороннем «пространстве», а также, что не менее важно, в длящемся «состоянии знания» жреца, произносящего формулу, — насколько он к такому знанию способен), с тем чтобы потом, в начале новой формулы, «всплыть на поверхность» в виде вступительного произнесения слога ОМ. Те заклинания и молитвы, которые обладают этим свойством непрерывности, несут в себе особого рода силу — Брахмана, который «рождает», т. е. совершает «священные действия» (см. 3.14), а из них уже состоят отдельные жертвоприношения, «жертвы». В слове «вечно» (nityam) опять подчеркивается качество длительности, непрерывности жертвы: если оно в ней есть — Брахман «установ лен» (т. е. присутствует) в жертве и она успешна, если же нет — нет.