Безжалостная ложь - [42]

Его уверенная речь в настоящем времени почти ввергла Клодию в отчаяние. Но слово «жаждать» сотрясло ее нежное сердце.

– Но… Марк…

– Ах, да, Марк. – Его губы сжались, образовав жесткую линию. – Волшебный стяг, которым вы машете всякий раз, когда желаете меня отвадить. Что ж, поговорим про Марка. Или вас тревожит то, что якобы я демонстрирую некую сексуальную аномалию, вожделея к бывшей любовнице сына?

Слова грубо подействовали, но Клодия не дрогнула.

– А это так?

В ослепительной синеве мелькнула зарница мрачного юмора.

– Что я вожделею к вам? Разумеется. Но мы знаем, что между нами гораздо большее. Не каждому объекту вожделения предлагают завести общего ребенка. Быть может, вы сомневаетесь не в моих мотивах, а в моей потенции?

– Ну уж в этом-то вряд ли можно усомниться!

И снова дьявольские, зажигательные движения бедрами.

– Правда.

– Я хотела сказать – имея в виду, что у вас был Марк. – Она пыталась осадить его надменным взглядом, смущенная оттого, что сразу после пылкого признания он стал ее поддразнивать. – Это было давно, однако у меня нет оснований думать, что годы воздержания уменьшили мою плодовитость, – подозрительно торжественно отозвался он.

– Воздержания! – Пылающие золотые искорки в зрачках Клодии выразили ее яростное презрение к этой мысли.

– Я разумел – от деторождения, – кротко произнес он. – Когда я спал с другими женщинами, всегда пользовался презервативами. Не хотел рисковать еще одной случайной беременностью. – Его густые, темные ресницы внезапно затенили пронзительный синий взор, опустившийся к ее бурно вздымающейся полуобнаженной груди. – Я с нетерпением жду возможности проникнуть в вас обнаженным – это будет внове. Любопытно узнать, что это будет за ощущение. Уверен, что это произведет глубочайшее впечатление на нас обоих. А вы пользуетесь противозачаточными средствами или пользовались недавно?

Все еще ошеломленная колоритным описанием его сексуальной алчбы, она машинально ответила правдиво:

– Нет, но…

– Хорошо. В таком случае барьеров вашему плодоношению нет. Значит ли это, Клодия, что и для вас прошло много времени?..

– С каких пор? – непонимающе спросила она.

– С тех пор как последний раз позволили мужчине…

–, Рука ее взлетела и зажала ему рот, прежде чем он произнес чудовищную непристойность. Он поцеловал ей горячую руку, и грешный его язык метнулся и прошелся по чувствительным складкам на ладони, а глаза смотрели насмешливо.

Она торопливо отняла свербящую руку, но ее смущенный взгляд по-прежнему был подавлен его торжествующим.

– Можете заставить меня замолчать, но ведь мы оба про это думаем, не так ли? Это крайне эротично – мысль о том, что мы, нагие, вместе, безо всяких искусственных барьеров между нами, созидаем из нашего соединения нечто прекрасное, нечто прелестное и драгоценное…

Клодия чувствовала, как ее тело тает от его мужского могущества, завороженное поэзией чувственности. Пожалуй, если его жажда и влечение настолько велики, она смогла бы заключить сепаратный мир со своей неспокойной совестью, уступив его желаниям и одновременно похитив немного счастья из-под самого носа безотрадной судьбы…

– Вообще-то мысль о вашей беременности я тоже, нахожу крайне эротичной, – пробормотал он, целуя теплую выпуклость ее груди над бюстгальтером. – Мне нравится идея: заниматься с вами любовью, пока мой ребенок созревает внутри вас, изучать ваши новые ощущения, следить, как ваше тело меняется и растет, готовясь приветствовать новую жизнь при вступлении в мир… Она поняла, что он предлагает, и окаменела.

– То есть вы собираетесь… Но я думала…

– Очень скоро ваши целенаправленные «но» иссякнут – и что же тогда? – сухо заметил Морган. – Видимо, вы, как заведено, предположите обо мне самое худшее. Что, по-вашему, я планировал? Одноразовое занятие жарко-плодородным сексом на вершине вашего гормонального цикла?

Мимолетный романчик, подлежащий прекращению сразу после того, как зачатие подтвердится? Клодия униженно покраснела и поежилась, но он не отступил.

– Черт вас возьми, Герцогиня, если бы я собирался стать всего-навсего спермодонором, я предложил бы искусственное осеменение, – грубо сказал он. – Я не собираюсь вас обрюхатить, а потом дать ходу, точно какой-нибудь безответственный сопляк! Само собой, я стану заботиться о вас во время беременности… при вашей медицинской биографии вам понадобится дополнительная опора, моя поддержка и мое участие. И, ну… – плавный переход от командного тона к увещевательному насторожил в ожидании еще чего-то возмутительного, – общепризнано, что многие беременные женщины испытывают внезапный рост сексуального влечения. В интересах вашего здоровья и благосостояния я должен удостовериться, что все ваши потребности окажутся удовлетворенными…

Она почувствовала, как ее омывают жаркие волны.

– Какое… какое самопожертвование с вашей стороны, – еле произнесла она дрожащим голосом, но ее попытка сарказма потерпела жалкий провал.

– Да, не так ли? – чуть слышно произнес он, и руки его тревожаще задвигались по ее телу. – Как можете вы отказать человеку в столь благородном порыве?

Господи! Клодия знала, что единственный способ противостоять яростному вожделению, затопляющему ей душу и тело, – вынудить его сражаться на ее стороне. Она закрыла глаза и мысленно попрощалась с восхитительным чувственным упоением его касаний.