Безымянное - [14]

Бодхисатва в свое время убеждал его пересмотреть отношения с техникой. Электронная почта и КПК, сотовый телефон и автоответчик — все это щупальца разрушительного, всепоглощающего эго. Они влекут за собой постоянные и неотвязные мысли о себе любимом: «кто это мне звонит?», «кто это мне пишет?», «кому это я понадобился?» Я, я, я… Эго неотступно следует рядом, куда бы ты ни шел, заслоняя собой окружающие пейзажи и сбивая тонкий медитативный настрой. Лишившись надежды на то, что мир отвоюет свои позиции у цифрового шума, ты уже не видишь ни неба, ни птиц, ни деревьев — одно эго.

Все тринадцать месяцев предыдущего обострения он не касался ни мыши, ни клавиатуры, ни колеса прокрутки, а болезнь все равно цвела пышным цветом и вот сейчас вернулась, так что бодхисатва идет лесом.

11

Она трижды повторила в трубку его имя, с каждым разом все громче. Риелторы за соседними столами начали оборачиваться.

— Тим, сосредоточься! — взмолилась Джейн, вставая. Ее кресло, откатившись, стукнулось о стол позади; сидевший за ним сотрудник переглянулся с коллегой через проход. — Как называется шоссе? Есть там какой-нибудь указатель? — Теперь на нее, оторвавшись от работы, смотрел почти весь офис. — Но в каком городе? В каком? — Ей вроде бы удалось взять себя в руки. Усевшись обратно, она выдавала загадочные для постороннего уха четкие инструкции. — Позвони девять-один-один. Слушаешь? Раз ты звонишь мне, значит, можешь вызвать и девять-один-один. Если они тебя не найдут… Тим? Если они тебя не найдут, сворачивай на второстепенную дорогу. Да, ты устал, я знаю, но если они не поймут, где тебя подобрать, по-другому никак. Отойди подальше от шоссе. Слышишь? Иди к жилью. Подойди к первому же дому и позвони. Не засыпай, борись со сном, пока кто-нибудь не выйдет. Если никто не откроет, звони в следующий. Попроси их вызвать девять-один-один. Потом можешь засыпать. Пусть кто-нибудь обязательно вызовет службу спасения, пока ты не заснул. Я знаю, ты устал, знаю, но… ты меня слушаешь? — Она снова встала. — Тим, ты не спишь? — Она подождала ответа. — Тим, проснись! — Все кругом умолкли, мертвую тишину нарушали только трели телефонов, на которые никто не отвечал. — Сворачивай на второстепенную! Я тебя отыщу!

Он перешел с шоссе на дорогу, ведущую к жилой застройке. Его колотил озноб. Пять минут назад ноги дали отбой, разрешая закончить прогулку. По дороге он успел переодеть пиджак задом наперед — хоть как-то защититься от ветра — и обмотать руки полиэтиленовыми пакетами. Пакеты он подобрал на ходу, оторвав от промерзшей земли, и теперь одна кисть красовалась в черном пакете, другая — в белом.

Первый дом окружала сетчатая ограда. Подняв щеколду, Тим проковылял к крыльцу, на ходу придумывая, что сказать. Ничего подходящего на ум не шло. Нужные слова не подбирались. Та его ипостась, которая умела формулировать и подбирать слова, осталась где-то далеко позади.

Он упал на колени, не дотянувшись до звонка, и уткнулся лбом в скрещенные на входной двери руки. Щеку обожгло металлическим холодом. Две-три секунды он еще барахтался со злым упорством — нужно всего лишь вынырнуть из этой усталости, тогда он одержит наконец верх над телом, и, может быть, успеет узнать, что кто-то нашел его и не даст погибнуть.

Она обзванивала больницы со своего рабочего телефона — по списку, с востока на запад. Оставляла фамилию и номер, на случай если Тима привезут после. Операторы, как всегда, терпеливым голосом уверяли, что немедленно известят, если такой-то появится среди поступивших. Коллеги подходили и спрашивали, все ли в порядке. Конечно, разумеется, все в полном порядке. Вам ведь тоже приходилось обзванивать больницы в поисках родного человека? И снова Джейн упиралась в глухую стену невозможности объяснить. Да, это такая болезнь, называется… У нее нет названия. Это такой недуг, поражает в основном тех, кто… Ах да, на него нет статистики. «Все хорошо», — кивнула она и, повернувшись к телефону, принялась набирать номер очередной больницы.

Перезвонили где-то около пяти — аккурат под час пик. Но лучше поздно, чем никогда. Лучше так, чем ехать на опознание тела в морг. И все равно Джейн разозлилась, услышав, что его привезли целых два часа назад. Она бы уже подъезжала к больнице, а не висела без толку на телефоне. Каждый раз, когда Тим наконец отыскивался, именно этот порыв возникал первым — оказаться рядом с ним. А потом — никогда от себя не отпускать.

По пробкам она добралась до больницы лишь без четверти семь. Ей сказали, что он в приемной «неотложки». Пробравшись мимо ошарашенных каждый своей травмой пациентов и играющих на полу детей, она увидела Тима у дальней стены. Он сидел закутанный в одеяло, в черной шерстяной шапке, на фоне которой отчетливее розовела обветренная кожа — земляничного оттенка, не свекольного, который получается, когда обгоришь на солнце.

— Ты совсем обветрился… — проговорила Джейн.

— Как ты меня нашла?

— Обзвоном.

— Ты всегда меня находишь.

— С GPS было бы в разы проще. — Она присела рядом. — Где твой рюкзак?

— Они опасаются за пальцы на ногах. Слишком страшные волдыри.