Безвременье - [8]

— Что за мерзость, — прошептала я, ощутив волну злости, и Квен предупреждающе кашлянул. Кто-то догадался о том, что синдром Роузвуда был на самом деле проявлением слишком большого количества демонских ферментов и «собрал» демонскую кровь, пока дети были еще живы. Я бы тоже умерла, если бы отец Трента не изменил мои митохондрии так, чтобы они питали фермент, блокирующий смертельное действие первого фермента, фактически пробуждающего демонскую магию. Одним словом это означало, что он дал мне возможность выжить, будучи от рождения демоном.

Рука Квена сжала мой локоть и он мягко отодвинул меня с чьего-то пути. Оцепенев, я поискала знакомое лицо, чтобы откуда-то начать. Мое вечернее платье привлекало случайные взгляды, но также держало людей в стороне. Эта тупая дикторша все еще опрашивала родителей, и агенты ОВ стояли в сторонке, надеясь получить немного эфирного времени. Меня никто не узнал, слава Богу, и я почувствовала вину, окруженная таким количества горя — горя, которого мои родители пережили и победили. Проклятье, я не буду чувствовать вину за то, что выжила.

— А вот и он, — с облегчением выдохнул Квен, и я проследила за его взглядом с задней части гостиной к коридору, ведущему от детских комнат к кухне.

— И Феликс, — сказала я, с удивлением глядя на Трента, говорящего с немертвым вампиром. Или скорее, он говорил с Ниной — молодой вампиршей, через которую в настоящее время Феликс любил вести свои наземные дела. Молодая женщина, казалось, похудела с нашей прошлой встречи, была лучше одета и более уверенна, но несомненно измождена — как будто последние четыре месяца она принимала слишком много амфитаминов. Это было тяжело заметить за обходительным, собранным немертвым вампиром, контролирующим ее тело, живущим через нее в течении нескольких часов за раз.

Этого я и ожидала. Быть переговорным устройством для немертвого вампира было небезопасно для обеих сторон: старый вампир получал слишком большое напоминание о том, как быть живым и тосковал по этому, а молодой приобретал слишком много силы, бегущей через его или ее разум, чтобы тело могло справиться с этим в одиночку. Это было острием ножа, которого могли достичь только самые опытные, и мне начало казаться, что их отношения уже прошли точку, когда могли закончиться благополучно.

Нервничая, я прикусила губу, гадая, спрашивали ли ОВ-шники Трента о похищениях. Но пока я наблюдала, я решила, что хотя Трент и доказал, что может сохранять спокойствие даже будучи арестованным за убийство на собственной свадьбе, на его лице не было настороженного выражения того, кого поджарили за похищение. Вероятно, он получил настоящую историю, а не консервированную дрянь, которую они скармливали репортерам.

Короткие, прозрачно-светлые волосы Трента смотрелись прекрасно рядом с густой волной испанской элегантности Нины. Сама по себе женщина не имела никакого политического влияния, но Феликс просвечивался в ней, делая женщину необычайно изысканной, собранной, и придавая ее движениям слегка мужскую манерность — она стояла, слишком широко расставив колени, что не вязалось с деловым юбочным костюмом.

— Привлекать Трента с Феликсом к местам преступлений становится привычкой, — заметила я, качнувшись вперед, двигаясь медленно, чтобы избегать репортеров, пока мы пересекали комнату. При виде Трента, мое восприятие Квена совершенно изменилось. Ох, оба мужчины были грациозны, но изящество Квена было рождено от уверенности, что он может справиться с любой ситуацией. Грациозность Трента возникла от жизни, в которой его слушали и принимали более, чем серьезно. Они оба были хорошо одеты, но костюм Трента был сшит для каждого дюйма его аккуратного, сексуального себя, и становилось более очевидно, что Квен предпочел бы быть в своем обычном свободно-облегающем костюме охранника. Хоть я и видела, как оба мужчины боролись с нападающими, Квен всегда использовал минимальное количество силы, в то время как Трент представлял собой конфликт образов: элегантность в сочетании с дикостью и пугающая грация с магией, оживающей благодаря пению.

Трент почувствовал мой взгляд, на его лице появилось выражение крайнего удивления, пока он не скрыл эту эмоцию. Только пробежав глазами вверх-вниз и оценивающе рассмотрев мое вечернее платье, он коснулся плеча Феликса, указывая на меня. Молодой/старый детектив ОВ повернулся, просияв — обычные манеры молодой женщины исчезли, Феликс взял полный контроль.

— Рэйчел! — сказала Нина чересчур громко и с преувеличенной медлительностью, пока Квен и я заходили в наиболее тихий коридор, где мы могли продолжить наблюдать за происходящим. — Я удивлен, что вижу тебя здесь. Айви уже вернулась?

С непроницаемым выражением лица, я одновременно покачала головой и пожала его руку.

— Нет, вернется в следующую субботу, — ответила я, забирая у нее свою руку — мне не нравился интерес Феликса к моей соседке. — Я была на ужине, когда услышала новости и приехала, потому что…

Я помедлила, моя рука сжалась на сумочке-клатче.

Потому что я хотела знать, кто похищает детей, которые могли активировать демонскую магию?