Безутешная плоть - [31]

* * *

Твоим ученицам требуется немного времени, чтобы понять: уважать тебя особо не за что. В середине второй четверти они мстят, окрестив тебя Тамбудзай Катастрофа, сокращенно ТК. А когда ты отбираешь кучу мобильных телефонов и оставляешь многих на вторую четверть, тебя повышают до МК – Мегакатастрофа. Эсмеральда, когда ты проходишь мимо, не таясь, ворчит:

– А, Мега!

Самый тяжкий проступок школьницы – без сопровождения сесть в машину к мужчине, не являющемуся ее несомненным родственником. В правилах внутреннего распорядка в нескольких солидных абзацах разъясняется гнусность подобного неблаговидного поведения и перечисляется десяток исправительных мер – от бесед с опекунами вплоть до исключения. И все же некоторые ученицы как будто соревнуются: кто демонстративнее нарушит правила, усевшись в самую дорогую машину.

Миссис Самайта, когда ты подходишь к ней с этим вопросом за чаем в учительской комнате, бесстрастна.

– Я просмотрела списки, которые вы мне передали, – говорит она. – Обычно меры не имеют желаемого результата. Многие из таких девушек имеют высокие оценки, и репутация школы не страдает.

Ты тут же выходишь из себя.

– Но это третий класс, – упорствуешь ты, негодуя не столько из-за перспектив учениц, сколько из-за того, что старшая преподавательница сводит на нет все твои усилия. – Я указала имена. Некоторые из тех, кто садится в машины, даже во втором классе.

– Живите сами и давайте жить другим, – пожимает плечами директриса. – Не будите спящую собаку. Сосредоточьтесь на том, что необходимо. Другое дело, если мы сможем доказать что-то вроде изнасилования несовершеннолетней. Но поскольку это едва ли возможно, возникают другие проблемы.

Воспламененная собственным недовольством, как-то после уроков ты отправляешься в полицейский участок, благо он расположен в торговом центре, через который ты проходишь по пути в школу и обратно. Зажав в руках черную тетрадь, куда аккуратно внесены имена школьниц, номера машин, в которые они садились, а также описания сидевших за рулем джентльменов среднего возраста, и ожидая своей очереди на шаткой деревянной скамье, ты вспоминаешь слова старшей преподавательницы, поднимаешься и идешь домой. Идя по пустырю, чтобы срезать путь к дороге, по которой ездят микроавтобусы до Май Маньянги, ты совсем впадаешь в уныние. Пытаясь отвлечься, ты начинаешь думать, что купишь на те двадцать долларов, что откладываешь каждый месяц благодаря тому, что проходишь эту часть пути пешком, но цены растут, как и твои потребности, так что утешиться не получается.

Трава высокая. По ночам в ней снуют змеи и преступные элементы. Всякий раз здесь у тебя от страха напрягается живот. Несколько месяцев назад в школьном фойе проходило собрание, ты на нем не присутствовала, родители грозились без разрешения выйти и покосить траву на пустыре, поскольку она представляет угрозу их дочерям. По результатам собрания в городской совет было направлено обращение, в котором извещалось о принятом решении. В ответном послании родителей предупредили, что вне зависимости от того, что предпримет или же не предпримет совет, только он обладает полномочиями устранять какие-либо объекты или растительность с общинной земли. Вонь от гниения поднимается до неба, заполняя легкие. Затем глаза начинают слезиться, из носа, из горла течет, и ты уже вообще не чувствуешь никакого запаха. Чихая до самой автобусной остановки и всю оставшуюся часть пути, ты испытываешь почти облегчение, сворачивая на вдовью дорожку.

В коридоре дверь Берты распахнута. Постель убрана, ее вещей нет. Коллега, о которой она как-то упоминала, не появилась. Теперь терпеть проявления бесконтрольных сексуальных аппетитов Шайна вы с Мако остаетесь одни. В следующем месяце выезжает сам Шайн. Мако начинает говорить тебе, что тоже подумывает съехать, убраться подальше от напряжения и мрака, которые сгущаются над Май Маньянгой и усиливаются от визитов сыновей с обиженными лицами. Теперь они навещают ее раздельно, никогда парами или все вместе. Ты слишком устала, чтобы врать Мако, себе или коллегам, что тоже хочешь скоро съехать. Понятно, выбора у тебя нет. Чтобы отвлечься от правды, ты по ночам и выходным проводишь долгие часы, составляя все более подробные планы уроков, повышая их сложность, пока сама уже с трудом понимаешь, что написала.

Ученицы начинают вести себя так буйно, что к концу года ты прогнозируешь полный крах. Ты удваиваешь усилия по планированию уроков, тематическому чтению и муштре. Внутренний голос велит тебе перестать, но ты не хочешь этого слышать. По ночам, просиживая над тетрадями девушек, ты начинаешь выпивать по бокалу вина. Потом их становится два, потом три. Ложась спать, положив голову на подушку, через несколько мгновений ты оказываешься в вакууме, которого прежде боялась, но которому теперь рада. По утрам тебе трудно вставать.

Получив зарплату в конце месяца, ты садишься на автобус и едешь в город. После стольких лет идти по Первой торговой улице к магазину «Эдгарс» странно и не слишком приятно. В магазине ты купаешься в цветах, тканях, модных покроях. Откладываешь один наряд, втискиваешься в другой, и зеркало в примерочной дает понять, что с приближением к среднему возрасту не все потеряно. Ходьба, регулярное питание, а кроме того, по-видимому, семейные гены избавляют тебя от признаков старения. Тебя чуть не колотит от возбуждения, что ты тратишь столько денег на то, что в общем-то не необходимо, а просто хочется, и ты оплачиваешь брючный костюм и подходящую к нему блузку бутылочного цвета. После магазина тебя тянет в парикмахерскую. Ты выходишь оттуда с аккуратно заплетенными волосами, жалея лишь, что тебе не хватило наличных на маникюр, какой делают ученицы.