Безумный полдень - [2]

Энни наблюдала, как он ухаживал за своей второй женой — расчетливой карьеристкой. Она не была уверена, что сможет выдержать это испытание еще раз.

— Думаю, ей хочется внуков.

— Да. Но зачем? Разве это так необходимо — передать проклятие следующему поколению? — Его ирония заставила ее улыбнуться.

Конечно, его матери хотелось внуков, чтобы было кого побаловать. Хотя, если вкусы Синклера не изменятся, ей вряд ли представится такая возможность. Энни никогда не видела его первую жену, но Дайана Лэйклэнд не была женщиной, которая стала бы рисковать своей фигурой. Она вышла замуж ради денег и положения — что и теперь делало его одним их самых завидных женихов Нью-Йорка, — но потом он ей наскучил, когда ему надоело каждую ночь мотаться с одной вечеринки на другую.

Если бы Синклер только видел, что попусту тратит время на всех этих испорченных принцесс. Разумеется, Энни не могла сказать ему этого. В ее обязанности входило быть терпеливой и лояльной, не переступая допустимых границ.

Она отошла от корзины с веревками — вполне хватило бы, чтобы повеситься, — и сняла с полки небольшую деревянную коробку. То, что оказалось в ней, было похоже на набор шпилек для волос — дорогие, вырезанные из черепахового панциря и слоновой кости — те самые, что девицы семейства Драммонд втыкали в свои высокие прически.

— Это все равно что искать иголку в стогу сена. Хотя стог, конечно, интересный. А кому принадлежала эта чаша?

— Драммонды пришли из горных районов Шотландии. Гейлорд Драммонд был завзятым картежником и пьяницей и в 1712 году проиграл свое фамильное имение. Его три сына, оставшись без денег и земли, отправились в Америку. Когда корабль причалил к берегу, каждый решил идти своим путем. Чашу они разделили на три части. Они вновь собирались соединить их, когда каждый найдет свою удачу. Один из них обосновался на Лонг-Айленде и построил эту ферму.

— Ах, вот почему у вас такая длинная береговая линия.

Фермерский дом со временем был перестроен в стильный коттедж с выступающим фронтоном и широкими террасами. Старые картофельные поля превратились в сочные луга и сады с яблоневыми и грушевыми деревьями. Дог-Хабор — когда-то маленькая сонная деревня — теперь был окружен пригородами Нью-Йорка. Один из Драммондов после войны продал застройщику поле для возведения там типовых домов. Отец Синклера за огромную сумму выкупил землю обратно — вместе с домами — и превратил ее снова в изумрудные луга. Холодные воды пролива Лонг-Айленд с мерным рокотом разбивались о галечный пляж в ста метрах от дома.

Синклер рассмеялся:

— Да. Старая ферма стала прекрасным вложением.

— А как им удалось разделить чашу? — Казалось, почти невозможно найти даже целую чашу в этом хламе, не то что какую-то часть.

— Моя мать считает, что чаша принадлежала древней общине и ее сделали так для того, чтобы прятать от викингов или протестантов-реформаторов — ну, это уже зависит от времени. История чаши передавалась из поколения в поколение. Мать говорит, что ей удалось найти потомков всех братьев.

— Я думаю, это отличная возможность снова объединить всю семью.

Синклер пожал плечами:

— Я никогда не слышал ничего о других Драммондах. Мы все угрюмые нелюдимы и привыкли заботиться только о собственной жизни.

— Ну, не такой уж вы угрюмый нелюдим. — Энни тут же пожалела о своих словах. Меньше всего ей было нужно, чтобы он догадался о ее чувствах. — Во всяком случае, далеко не всегда. — Она почувствовала, как загорелись ее щеки, и торопливо отошла в темный угол чердака. — А где живут остальные Драммонды?

— Один из братьев стал капером на восточном побережье.

— Пиратом?..

Синклер кивнул:

— Так гласит семейная легенда. Его потомки до сих пор живут там — один из них, во всяком случае, — на побережье Флориды. Не думаю, что Джек Драммонд — потомок профессионального охотника за сокровищами — станет нам помогать искать чашу.

— Он может быть в этом заинтересован. Ведь чаша имеет отношение к семейной истории.

— Сомневаюсь. Ну а третий брат Драммондов сумел разбогатеть в Канаде, а потом вернулся обратно в Шотландию и выкупил фамильное имение. Его потомки и сейчас живут там. Моя мать так и не получила никакого ответа на свои письма. Но она не отчаивается. Думаю, она до него доберется, когда восстановит свои силы. — Синклер осторожно спустил с двустворчатого шкафа большую коробку. — Не так уж много осталось на свете Драммондов. — Он усмехнулся. — А может, и в самом деле было какое-то проклятье?

Был ли проклят и Синклер? Казалось, он вел шикарную жизнь, разделяя свое время между пентхаусом на Манхэттене и другими домами. Каждый год Энни видела его здесь только несколько выходных, ну и, возможно, пару недель летом. Достаточно времени, чтобы мечтать о нем, но недостаточно, чтобы узнать его секреты. А были ли у него секреты? Желания? Страсти?

Она отбросила в сторону эти мысли. Его личная жизнь ее не касалась.

— Кое-что из этих вещей не стоило оставлять здесь гнить. — Энни достала большую сервировочную тарелку из-под еще одного витка веревки. — Уверена, вы могли бы смело отвезти ее на «Антикварные гастроли».

Синклер присвистнул.